а наш компас сходит с ума, крутится как бешеный. Все приборы выходят из строя. Радио не работает. Мы были в панике, пока вдруг не вышли из тумана на солнечный свет! Но на самом деле мы не прошли через него – мы как бы оказались в дырке от пончика. Со всех сторон было это молоко, которое образовало вокруг нас идеальный круг. И ветра не было. Полный штиль и мертвенная тишина. Это было как-то жутковато, если честно. Никто не сказал ни слова. Мы все были ошеломлены. Мы плыли около минуты, затем молочная стена опять налетела на нас, и вот мы уже снова в неспокойной воде с сильным ветром.
– Невероятно, – ответил телеведущий. – И приборы снова заработали?
– Да, как только мы вышли из тумана, электричество снова включилось. Но в тот же день мы узнали о грузовом судне, которое исчезло примерно там же вскоре после нашей странной истории. Радиосвязь с ними пропала, и никаких обломков или доказательств, что судно затонуло, так и не нашли. Сигналов бедствия не поступало, так что это загадка и по сей день.
В приступе паники я схватила пульт и выключила телевизор.
– Я больше не могу это выносить. – Я зажмурилась и прижала ладони ко лбу. – Я не хочу слушать о пропавших кораблях. Я просто хочу, чтобы моего мужа нашли.
Мама пододвинулась ближе и положила руку мне на плечо.
– Его по-прежнему ищут, – сказала она. – И, может, внимание СМИ – это даже хорошо. Чем больше людей об этом узнает, тем серьезнее будут следить за поисками.
Я откинулась на спинку кресла и попыталась взять себя в руки.
– Ты права. Это может помочь. – И я вновь включила телевизор.
Глава 5. Мелани. Нью-Йорк, 1986
Я постаралась не закатить глаза, потому что после недели размышлений о нашем разговоре я была убеждена, что мой терапевт просто шутил надо мной, когда делал вид, будто серьезно относится к моему проекту.
Избегая его взгляда, я любовалась стоявшей в углу комнаты лампой с бахромой, свисающей с абажура. Снова, как и на прошлой неделе, шел дождь, и в мокрой одежде мне стало холодно и неуютно.
– Еще один пасмурный день, – сказала я, уклоняясь от его вопроса. – Приходится включать лампы посреди дня.
– С другой стороны, можно сказать, что они призывают солнце на завтра. – Он тепло улыбнулся мне.
– Вам нравится ваша работа? – спросила я.
– Да, – ответил он.
– Повезло вам. А я даже не знаю, что буду делать с этой степенью, когда получу ее. Если получу.
– Это вас беспокоит? – спросил он, чуть подавшись вперед. – Что вы не закончите начатое?
– Не знаю.
Я не стала развивать мысль, и он задал другой вопрос:
– На прошлой неделе вы упомянули, что считаете свой проект слишком личным для вас. Не могли бы вы рассказать почему?
Я сбросила мокрые туфли, поджала ноги под себя, прижала к груди одну из декоративных подушек – ту, что с кисточками. Я долго собиралась с мыслями, а капли
