прогресса. Без усвоения этого нельзя понять развитие общества. Но информация и знание – не одно и то же. И по мере того, как информация становится ключевым товаром новой экономики, а мир тонет в океане хаотических информационных сигналов, все большую ценность приобретает существенное и эксклюзивное знание. И в отличие от невежественных энтузиастов капитализма, нарождающаяся нетократия прекрасно это осознает.
Компьютерные сети, как и любая доминирующая технология своего времени, порождают своих победителей и проигравших. Успех победителей базируется, как выразился наставник МакЛюена и пионер современных исследований в области коммуникаций Гарольд Иннис, на монополии на знание. Те, кто контролирует новые технологии и их применение, быстро накапливают значительную власть, что немедленно приводит к консолидации этой вновь сформированной группы и мощному импульсу к защите ею своих интересов.
По понятным причинам трудно ожидать, что у этой группы появится большое желание сделать свое эксклюзивное знание широко доступным, поскольку это обесценит и ее власть, и привилегии. Одним из способов, с помощью которых победители манипулируют общественным сознанием, являются их заявления, что никаких победителей и проигравших на самом деле не существует, а блага, которые несет новая технология, будут равномерно и справедливо распределены между всеми. Тут-то и пригодятся все эти ораторы-энтузиасты, которые в большинстве своем, сами того не подозревая, являются проигравшими.
Идея Винера о том, что управление информацией есть величайшее таинство и суть жизни, получило наилучшее из возможных подтверждений в 1953 году, когда биологи Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик «взломали» генетический код и научились «читать» спиралеобразный текст молекулы ДНК. Новая биология полностью приняла воззрения и терминологию теории информации, невозможно представить существования биологии без прорыва к новой информационно-технологической парадигме. Мы знаем теперь, что синтез протеина есть исключительно показательный пример передачи информации, а молекула ДНК – не что иное, как совершенный мини-компьютер.
Сотрудничество двух научных дисциплин имело положительные следствия: рост их влияния в научном мире и повышение их статуса в глазах общественности. Выгоды были взаимными. Биология, марширующая в светлое будущее, оплатила свои долги теории информации с процентами, наделив ее некой мистической, почти божественной аурой – отражением сокровенных тайн бытия. В результате метафизика новой парадигмы стала приобретать более четкие очертания: прежний механический мир, открытый Ньютоном, созданный и более или менее регулярно обслуживаемый часовщиком Богом, теперь уступил место миру цифровой информации, созданному виртуальным программистом.
Благодаря этому информация, в новом смысле, в мире с поп-культурным восприятием стала наделяться почти магическими свойствами. И это, конечно, сыграло на руку и было потому многократно усилено
