Фрида. – А эту уродину можно попробовать зажарить и съесть. На одних фруктах мы долго не протянем.
– Я могу первая подежурить, – вызвалась я, понимая, что ближайшее время после такой встряски вряд ли усну.
– Хорошо. Я после тебя тогда, – подала голос Аня, всё еще жавшаяся к стене.
Тридцать дней спустя.
– Эй, дамы, тварища какая-то опять пришла! – разбудил нас едва ли не скучающий голос дежурившей «эльфийки» Даны.
Нас частенько кто-то навещал из местной фауны. В основном по ночам. Настолько часто, что мы даже привыкли. Взрослые особи нас не беспокоили, лишь любопытный молодняк, который мы всем скопом безжалостно убивали, а затем разделывали. К сожалению, есть их было крайне сложно. Мясо любого животного, рептилии и пресмыкающегося напоминал бетон, поэтому в еду мы использовали лишь внутренние органы.
Тридцать дней в дикой природе превратили нас в совершенно других людей. Не имея ничего, мы цеплялись за каждую косточку, пытаясь сделать предметы, необходимые для выживания. Так у меня появилось копье и нож, а еще отвратительная расческа-гребешок, но я и ей радовалась, как дитя. Полуголая Фрида на ночь обматывала себя вонючими змеиными шкурами, ибо они воняли меньше, чем остальные останки чужой кожи. Другие из черепов понаделали посуду.
Мы… привыкали. Поняв, что Валдис Пельш не придет и не подарит мне букет цветов, объявив всё это розыгрышем, я просто выживала, прекрасно понимая, что каждый день может стать последним.
– Большая? – послышался в ответ сонный голос Ани.
– Да нет, с собаку примерно. Ящерица какая-то, – лениво описала Дана.
– Ну так убей ее.
Послышался тяжелый вздох и звук прыжка. Все дозорные сидели на ближайшей к выходу капсуле. Верезг испуганного существа смешался с активной возней.
– Да сдохнешь ты или нет! – пропыхтела борющаяся Дана.
– Смотри, чтоб не укусила, – зевнула наставление Ева.
– Без… сопливых… – выдавила из себя дежурная, а когда возня стихла, она негромко добавила: – Господи, до чего ж они все тут страшные. Чур печенка моя! Я ее заслужила.
– Вот блин, не успела, – тихо посмеялась Тая.
Из моей груди вырвался лишь тяжелый выдох. Вот она теперь моя жизнь. Ночами раздумываю, правильно ли я поступила, сделав лазерную эпиляцию и лишившись дополнительного обогрева, и соревнуюсь с другими за кусок печенки…
***
«Чтоб вас за жопу ёжокот укусил», – продираясь сквозь заросли розовых лопухов, приговаривала я, беспрестанно вертясь в сторону любого слабого звука и держа свой костяной нож наготове. Учитывая, что это густонаселенные джунгли, вертеться приходилось часто.
Но ругалась я из-за страха, а не злости. Вчера Офелия вновь подняла вопрос поиска источника пресной воды. С такой жарой и влажностью, поднимающихся каждый божий день, получаемой жидкости из фруктов и собираемой
