Всем остальным достаточно знать, что его симпатии к авторам зависели от того, сколько он мог сделать на них денег. Два года назад он обливал меня помоями за не сданный вовремя роман, зато теперь, после рекордных тиражей “Правды о деле Гарри Квеберта”, я занимал особое место в его пантеоне кур, несущих золотые яйца.
– Вы, Гольдман, небось, на седьмом небе, – продолжал Барнаски, явно не понимая, что мне не до него. – Книга имеет успех, а теперь еще фильм. Помните, два года назад я из кожи вон лез, чтобы роль Алисии играла Кассандра Поллок, а вы меня бранили почем зря. Видите, оно того стоило! Все в один голос твердят, что она потрясающая!
– Да уж, Рой, это я вряд ли когда забуду. Вы всех убедили, что она моя любовница.
– И каков результат! У меня отличный нюх, Гольдман! Потому-то я и большой босс! Кстати, я приехал поговорить с вами на очень важную тему.
С той самой минуты, когда он внезапно заявился на съемки, я знал, что в Монреаль он прилетел не просто так.
– О чем речь? – спросил я.
– Есть новость, она вас обрадует, Гольдман. Мне хотелось сообщить ее вам лично.
Барнаски подстраховывался – нехороший знак.
– Рой, говорите прямо.
– Мы вот-вот заключим контракт на экранизацию “Правды о деле Гарри Квеберта” с MGM! Это будет грандиозно! До того грандиозно, что они хотят как можно быстрее подписать предварительное соглашение.
– Не думаю, что мне хочется делать из этого фильм, – сухо отозвался я.
– Да вы сперва на контракт взгляните, Гольдман. Одна подпись – и два миллиона долларов ваши! Калякаете свое имя внизу страницы – и бах! – на ваш банковский счет падают два миллиона долларов. Не считая процентов от прибыли и всего остального!
Мне совершенно не хотелось с ним объясняться.
– Поговорите с моим агентом или адвокатом, – предложил я, чтобы закончить разговор.
Барнаски взъярился не на шутку:
– Если бы меня интересовало мнение вашего говенного агента, я бы не таскался в такую даль!
– Это не могло подождать, пока я вернусь в Нью-Йорк?
– Вернетесь в Нью-Йорк? Вы же как ветер, Гольдман, если не хуже, – на месте не сидите!
– Гарри не хотел бы фильма, – поморщился я.
– Гарри? – поперхнулся Барнаски. – Гарри Квеберт?
– Да, Гарри Квеберт. Вопрос закрыт: я не хочу фильма, не хочу опять во все это погружаться. Хочу забыть это дело. Перевернуть страницу.
– Нет, вы только послушайте этого хныкающего крошку! – взвился Барнаски, не терпевший возражений. – Ему дают целый черпак икры, а деточка Гольдман капризничает и не желает открывать ротик!
С меня было довольно. Но Барнаски уже сам жалел о своей грубости и попытался ее загладить.
– Давайте я объясню вам замысел, милый Маркус. – Голос его источал мед. – Вот увидите, вы передумаете.
– Сначала я передохну.
– Поужинаем
