едва слышно пробормотала Анна. У нее заболело сердце. Она знала, как сильно Ариадна всегда хотела детей, знала, что именно это желание послужило истинной причиной их разрыва два года назад.
– Я ушла в свою комнату, бросила кое-что из вещей в саквояж… Я заявила, что не намерена жить под одной крышей с ней и папой, если они не примут меня такой, какая я есть. Какой я всегда была. И тогда она… поклялась забыть все, что я сказала ей. Уверяла меня, что мы можем сделать вид, будто этого разговора не было. Что если я повторю папе то, что сейчас говорила, он вышвырнет меня на улицу.
Анна затаила дыхание.
– И я сбежала, – закончила Ариадна. – Ушла из дома и явилась сюда. Потому что ты не зависишь от мнения окружающих. Я не могу вернуться в этот дом. Я не вернусь туда. Это значило бы растоптать свою гордость, свою… личность. Я должна научиться жить самостоятельно. Быть независимой, как ты. – Она придала лицу упрямое выражение, но руки у нее дрожали. – Я подумала… если бы ты могла научить меня этому…
Ложечка звенела о блюдце. Анна осторожно забрала у Ариадны чашку с остатками чая.
– Конечно, – сказала она. – Ты будешь независимой настолько, насколько захочешь. Но не сегодня. Сегодня ты пережила потрясение, уже очень поздно, и ты должна отдохнуть. Утром ты начнешь новую жизнь. И это будет чудесная жизнь.
Лицо Ариадны осветила улыбка. И на мгновение Анна забыла обо всем на свете, кроме этой совершенной красоты. Она пожирала взглядом грациозную фигуру, блестящие темные волосы, изящную шею и подрагивающие длинные ресницы. Ею овладело желание сжать девушку в объятиях, осыпать ее глаза и губы поцелуями. Она спрятала руки за спину, чтобы Ариадна не видела их, и стиснула кулаки.
– Можешь занять спальню, – ровным голосом произнесла она. – Я буду спать здесь, на кушетке; она вполне удобна.
– Спасибо. – Ариадна поднялась и взяла свой саквояж. – Анна… в последний раз, когда мы виделись… я была рассержена, – произнесла она. – Мне не следовало говорить тебе, что ты холодна и тверда. У тебя самое доброе и великодушное сердце из всех, кого я знаю, ведь ты всегда готова прийти на помощь тем, кто заблудился, потерялся, кому некуда больше пойти. Вроде меня, – добавила она с грустной улыбкой.
Анна вздохнула про себя. В конце концов оказалось, что Ариадна пришла к ней по той же самой причине, что Мэтью или Евгения: потому что с Анной было легко, с ней можно было поговорить по душам, потому что у нее всегда можно было получить сочувствие, чашку чая и ночлег. Она не сердилась на Ариадну за это, не презирала ее. Просто надеялась, что, возможно, была и другая причина.
Некоторое время спустя, когда Ариадна улеглась спать, Анна подошла к камину, чтобы засыпать угли золой на ночь. Обернувшись, она поймала неодобрительный взгляд Перси.
– Я знаю, – спокойно сказала она. – Позволив ей остаться здесь, я совершила большую ошибку. Я пожалею об этом. Я знаю.
Перси ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Выяснилось, что
