направлении прикладной психологии, которое он создал. Затем продемонстрировал его эффективность. Я заинтересовался разработкой и познакомился с супругами. Благодаря Панченко увлекся психологией и стал их учеником. В 90-х семинары Панченко в Сибири и на Алтае собирали огромное количество участников.
По окончании учебы, я вернулся на Северный флот. Вскоре Советский Союз развалился, началось массовое сокращение армии и флота и через пару лет, поняв бесперспективность дальнейшей службы, я подал рапорт на увольнение, и вернулся в Москву.
Воспоминания отвлекли меня от дороги, и я поздно заметил то, что левый ряд тормозит и двигается медленнее всех. Лавирую в потоке машин и ухожу правее. Хочу ускориться, давлю педаль акселератора, выжимая из трёхлитрового движка всё возможное, и, на пересечении с улицей Новаторов проскакиваю на жёлтый сигнал светофора. Машину заносит. Несколько секунд удерживаю «пежо» в управляемом заносе. Ловлю кайф от чувства полного контроля над автомобилем, а затем мягко вывожу его на прямолинейное движение.
Из-за стоящего у обочины микроавтобуса, как чёрт из табакерки, размахивая жезлом в мою сторону, выскочил толстый гаишник.
Блядь!!! Попался! Надо тебе было выёживаться, когда твоё амбре свалит с ног слона! Сейчас этот борец за денежные знаки, скажет, что я проехал на красный свет, и заметит следы вчерашней пьянки. Плавно прижимаю машину к бордюру. Я немного подождал, собираясь с духом, отчаянно двигая челюстями с двумя пластинками жевательной резинки, прежде чем нажать на кнопку стеклоподъёмника. Стекло скользнуло вниз – чуть быстрее, чем мне хотелось бы. Я наполовину приоткрыл окно. Плотный, красномордый уже немолодой офицер наклоняется к моему окну, принюхиваясь, словно кот к колбасе:
– Лейтенант Головченко. Ваши документы!
Я протягиваю свидетельство о регистрации и права. Он едва смотрит на них и, остро взглянув мне в глаза, спрашивает:
– Выпивали?
– Как вам не стыдно?! – Возмущённый тон, честный взгляд и всё моё существо выражают предельное негодование. При этом я не дышу. Лейтенант, растерявшись, возвращает мне документы и козыряет:
– Счастливого пути!
Я все еще не дышу и отчаянно шарю рукой в поиске кнопки, чтобы снова поднять стекло. От волнения это удаётся не сразу. Посмотрел в боковое зеркало, – дорога была свободна. Прежде чем нажать на газ, я случайно поймал взгляд лейтенанта. Это был взгляд обманутого человека, только что сообразившего, что его провели. Я резко газанул. Настроил радио «Джаз» и расплылся по сиденью.
10
Минут через тридцать я подъехал на Новослободскую улицу – к месту, где проходит семинар. Свернул в маленький дворик и припарковался. Убираю пистолет в кобуру и засовываю ее за поясной ремень. Выхожу из машины и вижу, как во двор медленно въезжает бежевый «опель». Возможно, как и я, опаздывает на семинар. Мысль о том, что я такой не один, меня согревает.
