румянец – редкий гость на его лице зомби со стажем.
– Ты дала бы себя убить, чтобы наказали Куаду. Помнишь его?
Вера опустила глаза – ее тотчас швырнуло в неприятные воспоминания.
– Мир не такой, каким нам кажется с первого взгляда. В тебе сидит воин. Его нужно выпустить наружу. – Он откинулся на спинку. – Доказать?
– Не надо, – пискнула Вера.
– Давай представим, что мы сейчас в этом кафе… играем в мафию. Знаешь такую игру? Кстати, ее придумал русский, студент факультета психологии Дмитрий Давыдов. Все здесь присутствующие, эти люди вокруг, которые сидят, пьют, разговаривают, – мирные граждане. Я и ты – шерифы, пара полицейских. И нам осталось вычислить мирного гражданина, подозреваемого в убийстве. Нет, – Эмиль сделал вид, что призадумался, сузив глаза, – подозреваемого в убийстве трех молодых женщин и одного мужчины. Вон посмотри на того, в сером костюме. Что скажешь о нем?
Вера сидела, закусив губу, старательно пытаясь не дать бровям взмыть на лоб.
– Ты не проверишь свой телефон?.. – пролепетала она, теряя последнюю надежду. – Может, Кристоф уже написал, а ты пропустил?
Эмиль машинально схватил айфон, провел большим пальцем по экрану.
– Нет. Итак, что насчет того мужчины в сером костюме?
Вера вжала голову в плечи и обернулась, глянув за спину. Минуту она наблюдала за лысоватым французом с носом-картошкой, сидевшим аккурат за ней. Он что-то весело рассказывал группе молодых людей лет двадцати – двадцати двух. Кажется, это были студенты, а мужчина – их преподаватель. Он говорил о Ролане Барте[2], рассказывал о седьмой функции языка и постоянно подтягивал рукава легкого льняного пиджака к локтям, ему было жарко.
– Классический эпилептоид, – пробормотала Вера, повернувшись к Эмилю. – Он прямолинеен и топорен в суждениях, не приемлет критики, хотя, кажется, обсуждает с ребятами философию, которая требует гибкости мышления. Сам гибкость не проявляет. Я бы даже сказала, верится с трудом, что он философ.
– Хм, интересно. – Эмиль прикусил костяшку указательного пальца, точно он игрок в покер, а на кону стоял миллион. – Он может быть убийцей трех девушек и одного парня?
– Да. Четыре психотипа способны на убийство – паранойял, шизоид, истероид и эпилептоид, – отчеканила Вера, точно отвечала урок.
– А к какому архетипу ты бы его отнесла?
– Из твоей типологии? – спросила она и пожалела об этом, потому что Эмиль тотчас театрально закатил глаза. Все больше он проявлял нервозное нетерпение.
– Нет, из типологии Пер-Ноэля![3] – буркнул он.
– Хорошо. Этот похож на… на «очень важный месье». – И Вера не сдержала улыбки. Но Эмиль не заметил.
– А трое парней? Что с ними? – давил он.
Вера прикусила губу и опять украдкой посмотрела за спину, чуть сдвинувшись на стуле.
– Первый – «светлый романтик», из тех, которые витают в облаках, вечно в кого-то
Ролан Барт (1915–1980) – французский философ, литературовед, эстетик, семиотик.
Дед Мороз во Франции.
