Она покорно ждала над собой страшного приговора, который родители должны сейчас вынести ей. Как она могла так долго гулять, не подумав о том, что она дома, а не на практике? Что с нею случилось? Она ведь никогда не позволяла себе такого поведения!
Зачем ей нужно было так долго гулять и мучиться возле этого примитивного солдафона, если он даже не нравился ей? Ради чего все это?
– А ну пошла живо в свою комнату, чтоб глаза мои тебя не видели! – прошипела с ненавистью мать. Отец смотрел на нее с не меньшей ненавистью, и это совсем добило Свету. Опустив глаза, она поскорее скинула босоножки и опрометью кинулась в свою комнату. На душе было так тяжело, как никогда. Ненависть родителей просто убивала ее.
«Сейчас возьму и повешусь!» – подумала она, чувствуя, что смерть освободила бы ее от этого кошмарного состояния страха и полной ничтожности. Она вдруг ясно поняла, что чувствовала та Люська с кладбища, которая удавилась из-за несчастной любви. Ей было невыносимо плохо от того, что в глазах любимого она видела равнодушие. Ненависть и равнодушие убивают без слов и вводят душу просто в невыносимое состояние, от которого хочется освободиться любым способом, пусть даже самоубийством.
Однако Света дошла еще не до самого дна, потому что чувствовала, что все-таки хочет жить. Впереди у нее еще было возможное счастье с лесником, и ради этого стоило жить. Пусть сейчас все так, но дальше-то будет гораздо лучше!
На следующий день, в воскресенье, солдат, как и обещал, пришел к ней в гости. Света валялась у себя в комнате на покрытой розовым покрывалом кровати и читала книгу. Она боялась показываться из комнаты и потому с утра еще ничего не ела и не пила, а время уже близилось к обеду. Когда раздался звонок в дверь, она даже не шелохнулась. О том, что солдат придет к ней сегодня она и не думала. Ей хотелось стереть саму память о нем, так как от одной мысли об их прогулке ее начинало тошнить. Как она могла гулять с этим дураком? С этим тупым придурком с примитивными мыслями и желаниям?. Ваня из Березок, где она проходила практику, был совсем другим, и если бы она вчера бродила по поселку с ним, то это было бы понятно. Но зачем она терпела глупого солдафона? Что за наваждение такое? Она же не хотела с ним гулять, но гуляла как будто ее привязали к нему.
– Свет, к тебе пришли! – дверь в ее комнату приоткрылась, и девушка увидела несколько растерянное лицо матери. Кажется, мама уже немного поостыла… Света поежилась, вспомнив, как мать обозвала ее вчера дрянью… В их семье бранные слова были не приняты, и потому если уж кто-то и говорил что-то грубое, то только в крайней степени гнева и раздражения. Это до какой же степени мать была зла на нее, что смогла обозвать ее таким словом? Как будто в грязи ее выкупала, в шлюхи записала… При одном воспоминании об этом у Светы на глаза наворачивались слезы.
Мать посторонилась, и в комнату вошел тот самый вчерашний солдат в военной форме.
– Привет! – он довольно оглядел ее худую фигуру в халатике, возлежащую на кровати…
– О-о-о… Это ты?! – Света смущенно села, спустив длинные ноги на пол. –
