«предрассветной откровенности», я бы непременно подумала об Анхеле что-нибудь дурное. И о Фелиции – о ней дурное особенно легко приходило в голову. Но сейчас… Сейчас я сама была в том положении, чтобы обо мне думали всякое. Гадкое, стыдное, непристойное.
Обиженно тренькнувшее сердце подкинуло неутешительный вывод: а Чейз-то с сиррой Лавли практически соседи… Немудрено зайти друг к другу на ужин и полакомиться новыми блюдами «с пылу с жару».
Я ревниво закусила губу и резко развернулась, подставив взгляду визионика сгорбленную спину. Несколько секунд пряталась в «глухой обороне», изображая слепоту, амнезию и всяческую отсталость. Потом крутанулась на каблуках и с виноватым вздохом догнала парня.
– Могу сделать вид, что мы незнакомы, Рэйвенс.
– Но мы знакомы. И это совсем не то, что…
– Арх, уволь меня от подробностей, ладно? – скривился парень, широкими шагами размечая дорожку к академии.
Мы молча двинулись в сторону площади. Осеннее сеймурское утро прохладой забиралось под подол и хватало за щиколотки. Анхель ежился в тонком плаще, но капюшон не надевал, позволяя ветру трепать длинные серебристые пряди.
– У моей матушки шансов поубавилось, да? – задумчиво выдал он, когда мы миновали лесок, скрывающий опечатанную лабораторию Горди.
– Ты не хотел подробностей, – напомнила с вызовом.
У меня так и не завелась привычка делиться «сердечным» с однокурсниками. Соседи, как и академии, менялись слишком быстро, чтобы я успевала кому-то довериться.
– Аппетит приходит во время еды… – проворчал визионик и почесал любопытный нос.
– У вас с «Фелис» тоже натянутые отношения?
– Разные… Когда какие. Вполне комфортные. По себе судишь?
– Я живу с отцом, – пожала плечами и подняла ворот, чтобы он закрывал щеки от ледяных порывов.
Когда в Сеймуре успело так похолодать? Или мне это кажется на контрасте с безумной жаркой ночью?
– Я со своим незнаком, – в приступе искренности признался Анхель. – Знаю лишь, что это был какой-то важный мужчина в жизни матери.
– Откуда знаешь? – сощурилась, высовываясь носом из-за ворота.
В уши тут же закатился гул пустых дорожек и скрипучий шум Лурдского леса.
– Она обо всех рассказывает без стеснения… Но не о нем, – напряженно пробубнил парень. – Думаю, в тот раз жертва перехитрила охотника. И мать сама попалась на крючок… Фелис как-то проболталась, что иногда обращается к нему за помощью. И он помогает – там, куда не дотягиваются ее вибрации.
Я окинула парня придирчивым взглядом. Ставлю тридцать книжных страниц клыкастого романа на то, что Анхель пошел в отца! Надо искать мужчину с пятнами на мятой рубашке, слипшимися патлами, мрачным лицом и ворчливым нравом. Иначе просто не объяснить, как у такой роскошной, уверенной в себе женщины вышел подобный гоблин.
– Из
