выползла… на огромное поле, разбитое на множество коротких толстеньких грядок.
Может быть, не таким уж и огромным было это поле, а просто так показалось Ольге после шумной толкучки во дворе, и Светланиной таинственности, и неприветливой тесноты кустов… Ольга до этого каждую секунду чувствовала огненный росчерк царапины на щеке, а теперь забыла всё, стояла и смотрела, боясь перевести дух.
Светлана, тихо прошуршав ветками, тоже вылезла из чащобы, стала рядом.
– Да? Какой участочек! – тихо сказала она и пошла вперёд.
Они всё шагали по главной дорожке, а слева и справа были всё грядки, грядки, грядки!.. Наверное, сто или тысяча грядок. И причём на каждой росло что-нибудь своё. Пшеница, турнепс (Ольга их знала по деревне), горох. Потом неизвестно что, неизвестно что, неизвестно что: просто росла на грядках как будто бы сорная трава, но ухоженно и аккуратно. Значит, какое-то хорошее растение… Вдруг Светлана остановилась:
– Видала?
На грядке, среди сильно уже повядших больших листьев – вроде как у лопуха или у тыквы – лежало три крупных полосатых шара. Ольга никогда не видела, как они растут, но догадалась сразу: арбузы!
Подруги полюбовались минутку арбузами, словно невиданными зверями за оградой, и пошли дальше. Светлана сказала:
– Их трогать нельзя. Заметят сразу…
Дальше были кабачки и ещё одни кабачки, но какой-то странной формы: короткие, круглые и ребристые. Однако после арбузов на них смотреть было уже неинтересно. Дальше росли два обобранных куста крыжовника…
И вдруг они обе остановились: Светлана – потому что знала, а Ольга – потому что дальше идти не могла. На грядке росла клубника. А из-под тёмно-зелёных её лакированных листьев, как из-под зонтиков, выглядывали красные и розовые ягоды – клубничины!..
Это всякий знает: клубники много в июле, в конце июня. Тогда ты её хоть до отвала ешь – конечно, если у тебя не бывает после этого крапивницы. Но уже в середине июля клубника – как говорится, хоть плачь, хоть скачь – исчезает на целый год! И ни за какое серебро, ни за какое золото свежей клубничной ягодки тебе не видать до следующего начала лета!..
А на этих кустах не то что ягоды были, но даже ещё цветы цвели, словно сейчас середина мая, а не середина сентября. Однако цветы эти Ольга заметила лишь краем глаза. А вот ягоды горели и горели изо всей силы, будто красные светофоры, и хотелось сорвать, и было боязно!
– Сорвём по одной! – не выдержала наконец Ольга.
И такой голос у неё получился жалостный, как у котят из детской передачи: «Тётя-тётя Кошка, выгляни в окошко. Есть хотят котята, ты живёшь богато!..» Просто вспоминать противно.
Однако Светлана ничего такого не заметила, не подсмеялась над Ольгой. Она сама очень хотела ягодку съесть.
– Смотри, как много, – она сказала, – можно и по две сорвать, правда?
– Только выберем! – предупредила Ольга. – Самые-самые главные!
Но не удалось им отведать чужой сладкой ягодки.
Через кусты быстрой птичьей стаей
