завешено плотными шторами. Самая странная комната из тех, где ты бывала. Здесь есть все необходимое и нет ничего, она твоя и не твоя, дом и не дом.
Он закрывает дверь. На потолке подвесной светильник, который он даже не пытается включить. Просто опускает ящик на пол, расстегивает свой браслет наручников и указывает на кровать.
– Вперед.
Он ждет, пока ты ляжешь. Таков уговор: днем ты прикована к батарее, ночью к кровати. Ты садишься на матрас. Пружины стонут под твоим весом. Впервые за пять лет ты погружаешься во что-то мягкое и податливое. Поднимаешь и вытягиваешь ноги, опускаешь корпус; голова касается подушки.
Ты ждешь приятных ощущений. После тысячи с лишним ночей в спальном мешке на деревянных досках впору услышать ангельское пение. Но все иначе. Матрас прогибается, словно хочет тебя проглотить. Такое чувство, что ты тонешь и скоро от тебя ничего не останется, никаких следов твоего существования.
Ты садишься, глотая воздух.
– Прости.
Он вскидывает руку к твоему плечу, толкает обратно, палец впивается под ключицу.
– Какого. Хрена. Ты творишь?
– Я не… Извини. Просто… Кажется, я не смогу.
Хватка становится сильнее. Ты хочешь его успокоить, но грудь стянуло раскаленным обручем. Под ребрами колет. Как объяснить, что ты не намерена делать глупостей, не могла бы сбежать, даже будь у тебя шанс? Ты безуспешно пытаешься вдохнуть.
– Извини. Просто…
Ты поднимаешь ладони в надежде, что язык тела подскажет то, что не удается выразить словами. Ты невиновна, тебе нечего скрывать. Пистолет все еще у него. Глушитель задевает твое колено. Ты сосредоточиваешься на дыхании. Давным-давно, в прошлой жизни, ты скачала приложение для медитации. Английский голос на аудиозаписи напоминал вдыхать через нос, выдыхать через рот. Снова, и снова, и снова.
Когда грудь понемногу отпускает, из горла вырыватся свист. Или это у тебя в ушах звенит? Вдох через нос. Выдох через рот. Руки подняты. Взгляд прикован к пистолету.
– Ничего страшного… если я посплю на полу?
Он вскидывает бровь.
– Все из-за матраса… Я отвыкла в сарае. Глупо, знаю. Извини. Мне жаль. Можно? Это ничего не изменит. Клянусь.
Он вздыхает. Царапает себе висок дулом пистолета. Значит, оружие на предохранителе? Или он настолько уверен в своих стрелковых навыках?
Наконец он пожимает плечами.
– Располагайся.
Ты соскальзываешь с матраса. Медленно, осторожно, словно обезвреживая бомбу, укладываешься на пол. Узел в груди ослаб. Ты в привычных условиях. Как в сарае. Ты научилась выживать в сарае. Научишься и здесь.
Он опускается на колени, хватает твое запястье, поднимает руку и закрепляет свободный браслет наручников на железной дуге каркаса. Частички краски отлетают, когда он для надежности дергает механизм туда-сюда. Удостоверившись, что тебе не освободиться, встает.
