он, – никто не знает, кто ты. Никто тебя не ищет. Тебе на хрен ясно?
Он ослабил хватку. Перед тем как закашляться, захрипеть и все остальное, ты кивнула. Словно сама верила. Словно от этого зависела твоя жизнь.
Ты стала Рейчел.
Ты уже несколько лет Рейчел.
Ты выжила благодаря ей. Благодаря себе.
Ботинки, сухие листья, задвижка. Вздох. Обогреватель. Все как обычно, за исключением его. Сегодня он торопится, будто оставил кастрюлю на плите. Ты еще не прожевала последний кусочек куриного пирога, а он уже забирает контейнер.
– Пошевеливайся. Я здесь не на всю ночь.
Его спешка не продиктована желанием. Он просто перематывает наскучившие отрывки песни – тебя.
Он не снимает одежду. Молния толстовки впивается тебе в живот. Прядь волос цепляется за браслет его часов, он отдергивает запястье. Кожу головы обжигает боль. Все осязаемо, все реально, даже если он похож на призрак самого себя.
Тебе нужно, чтобы он был здесь. С тобой. Спокойный, расслабленный.
Тебе нужно его разговорить. После того как.
Наконец ты вновь в одежде.
Когда он собирается уходить, ты откидываешь рукой волосы. Уловка, которую ты использовала на свиданиях: локоть в байкерской куртке на столе, несколько серебряных подвесок дополняют белую футболку.
Время от времени кусочки прошлой жизни всплывают в памяти, и порой это помогает.
– Знаешь, я за тебя беспокоюсь, – говоришь ты.
Фырканье.
– Правда. В смысле… мне просто любопытно, вот и все.
Хмыкнув, он засовывает руки в карманы.
– Возможно, я чем-нибудь помогу, – предлагаешь ты. – Найду способ остаться.
Он усмехается, однако не делает шагов к двери. Ты на верном пути. Ты уверяешь себя, что это путь к победе.
Иногда он с тобой разговаривает. Нечасто и всегда с неохотой, но все-таки. Порой в его словах бахвальство, порой – признание. Наверное, потому он тебя и оставил: ему необходимо делиться определенными вещами, а ты единственная, кто может выслушать.
– Если расскажешь, в чем дело, возможно, я что-нибудь придумаю.
Он сгибает колени, наклоняется к твоему лицу. Его дыхание пахнет мятой. Теплая шершавая ладонь ложится на твою скулу. Кончик большого пальца слегка вдавливается в глазницу.
– Если расскажу, ты что-нибудь придумаешь, так?
Он окидывает тебя взглядом, от лица до ступней. С отвращением. С презрением. Но всегда – и это важно – с капелькой любопытства. Что он может с тобой сделать? Что сойдет ему с рук?
– Да что ты вообще знаешь? – Он проводит пальцем по нижней челюсти, ноготь царапает подбородок. – Тебе хотя бы известно, кто ты?
Да. Как молитва, как мантра. «Ты Рейчел. Он нашел тебя. Ты знаешь только то, чему он тебя научил. У тебя есть только то, что он тебе дал». Цепь на щиколотке, приделанная к стене. Спальный мешок.
