кружки на тумбочку возле визитёров и, заняв своё место, выжидаючи уставился на них в готовности ответить на интересующие их вопросы.
– Вас как звать-величать? – сделав пару глотков, заговорил подполковник, обратившись к Павлову.
– Михаил.
– А по батюшке?
– Анатольевич.
– Вот что, Михаил Анатольевич, расскажите-ка нам, что за фрукт предстанет сейчас во всей своей красе пред нашими ясными очами?
– Гайни Куркаев, – Павлов открыл папку, – шестьдесят седьмого года рождения. Уроженец села Старые Атаги. Активный участник первой чеченской. В федеральном розыске с января девяносто шестого года. Участвовал в атаке на Кизляр. В бою за село Первомайское был тяжело ранен, но остался в строю. Вместе с Салманом Радуевым ему удалось вырваться из окружённого села. В межвоенный период занимался наркоторговлей и похищением людей с целью выкупа. В прошлом году участвовал в рейде Басаева в Дагестан, после чего продолжил воевать против федеральных сил в отряде полевого командира Исраилова Артура.
– Исраилов Артур? – Разведчик наморщил лоб. – Он же Вахид. Один из самых непримиримых полевых командиров. Вот, значит, где он всплыл.
Павлов удивлённо хмыкнул.
– Разрешите продолжить?
Замятин утвердительно кивнул.
– Два дня назад…
– С этого момента поподробнее, пожалуйста.
– Два дня назад Куркаев подъехал на машине к блокпосту на въезде в Шали, сказал омоновцам, что в ней лежит наш раненый офицер. Омоновцы отмечают, что Куркаев при этом был сильно напуган: вздрагивал от каждого шороха и всё время косился в сторону своей машины. Категорически отказался подходить к ней, сославшись на то, что в ней сидит огромная волчица, которая приказала ему доставить раненого к русским и сдаться в плен. В общем, бред полнейший. Да вы сейчас сами всё увидите и услышите.
– Когда омоновцы осмотрели машину, в ней, кроме раненого, никакой волчицы не оказалось?
– Конечно.
– Медики его осматривали?
– Куркаева? Да. Предварительный диагноз – лёгкое психическое расстройство.
В дверь кабинета постучали.
– Заводите! – крикнул Павлов.
В кабинет завели мужчину средних лет. На табурет сел сгорбившись. Глядит исподлобья и с опаской. Вздрагивает от малейшего резкого движения или шума. Как говорится, картина маслом – мужик действительно немного не в себе.
– Гайни, – заговорил Скворцов, едва закрылась дверь за конвоиром, – нам нужно задать тебе несколько вопросов. Ты в состоянии отвечать?
– У меня есть выбор?
– Выбор есть всегда. Так ты будешь отвечать или мы напрасно тратим время?
– Спрашивай.
– Два дня назад в одиннадцати километрах юго-западнее
