– вряд ли сможет, сидит в нем странный и порой обременительный запрет на удары, а куда-то отволочь, пустив в ход не злость, а всего лишь природную силищу, – вполне!)
Он медленно пошел к господину в черном. Тот ждал, не двигаясь с места. И когда Маликульмульк приблизился, губы дернулись, приоткрылись – родилась явно непривычная этому лицу улыбка.
– Чем я привлек ваше внимание, сударь? – сердито спросил Маликульмульк, отчего-то по-русски. – Отчего вы ходите за мной следом? Чего вы от меня хотите?
– Теперь я вижу, что не ошибся и это действительно вы, господин Крылов. Простите великодушно – я не мог поверить, что вы явились в Ригу в столь значительном чине. Я собрал сведения, убедился, что это точно вы. Я искренне рад за вас. Вы мне всегда были симпатичны.
– Но кто вы? – Маликульмульк был удивлен до крайности и словами, и русской речью. – Мы, кажется, встречались в столице у Брейткопфа, но это было, это было…
– Именно так – и было даже недавно, сие слово не подходит. Коли вы занимались переводами, то должны помнить, как трудно порой из полудюжины слов найти истинное, не так ли?
Маликульмульк немного смутился. Ему показалось, что господин в черном намекает на куски из книги известного либертина, маркиза д’Аржана, которые он старательно перевел и вставил в свою «Почту духов».
– Да, пожалуй, – отвечал он. – Коли недавно, то когда же?
– Вы еще не догадались? Я полагал, что вы, испытав то же, что и я, ощутили это чувство, сопровождающее миг… Или вы не столь остро воспринимаете события? Да, есть счастливцы, которые умирают в бессознательном состоянии и не ощущают мук, которые испытывает тело, когда душа прорывается сквозь плоть ввысь…
– Вы говорите странные вещи, – уже начиная беспокоиться, произнес Маликульмульк.
– Нет, ничуть. Я вижу в вас друга, товарища по былым несчастьям и сподвижника в жизни нынешней. Еще немного – и вы все поймете.
– Да кто же вы, сударь?
– Вы не можете вспомнить мое прозвание – значит, невелика ему цена. Допустим, я Иванов. Но я помогу вам – мы не у Брейткопфа встречались, а у Рахманинова в типографии, когда вы, господин Крылов, затевали с ним издавать «Почту духов». Теперь начинаете припоминать?
Маликульмульк не ответил. Воспоминание действительно возникло, очень яркое, и тут же стало таять, да и не таять – а распадаться на кусочки, и несколько сердцевинных, вылетев первыми, сделали мгновенную картинку неразборчивой и бессмысленной. Нужно было снова собрать их вместе – вернуться к озарению через усилие ума, пронизывающего память в поисках кусочков-беглецов.
– Ничего, мы еще встретимся и обо всем потолкуем, – пообещал господин в черном. – Мне, честно вам скажу, не слишком приятно будет вспоминать минувшую жизнь. Но ради друга чего не сделаешь… ради друга, который прошел тем же путем… Мы просто обречены сделаться друзьями.
Во взгляде были печаль и нежность.
– Кто
