были объектом всестороннего изучения в рамках советологии, точнее, педагогической советологии как ее составной части. Представляется своевременным и необходимым пересмотреть отношение к советологии и советологам, которые профессионально в течение десятилетий осуществляли мониторинг советской системы образования: «Знакомство с педагогической советологией, – утверждал Н. А. Белканов, – дает возможность ввести в отечественный оборот целый пласт фундаментальных исследований с иными, чем это было в советской педагогической науке, трактовками явлений советской системы образования и педагогики»[85]. Н. А. Белканов убежден в том, что отечественным педагогам будет полезно знакомство с советологическими текстами и непосредственный диалог с теми, кто активно занимается исследованием нашей истории и культуры, нашего образования.
В последние годы знакомству с педагогической советологией мешают уже не идеологические барьеры и предубеждения в ее заведомо подрывном характере, как это было в советское время, но стремление уйти от «нежелательного», «неудобного» прошлого, а также представления о традиционной недоброжелательности Запада по отношению к России. Последнее оживляет сознание «презумпции одиночества» России, ее духовной несовместимости и антагонизма с Западом. Вновь обострилась проблема выбора пути, как это уже бывало с нашей страной в переломные моменты ее развития[86]. В свою очередь это актуализирует вопрос: способен ли Запад в принципе понимать Россию, а, стало быть, стоит ли прислушиваться к чужому мнению о нас, прежде всего недоброжелательному[87]? «В российской философской, общественно-политической, педагогической литературе все это суммируется в противоречиях между:
– стремлением к всеединству и констатацией онтологической несовместимости России и Запада;
– ориентирами современной России на интеграцию в европейское и мировое образовательное пространство как объективной необходимости, своего рода императива и подчеркиванием коренных отличий российского и мирового, точнее западного, пути развития;
– признанием западной науки, прежде всего ее рациональности, и иррациональным отрицанием возможности Запада познавать Россию, в том числе в сфере образования, особенно национальных основ;
– осознанием целостности мирового педагогического процесса и рецидивами изоляционистского педагогического сознания.
Парадокс в том, что особенное, присущее только России, ее культуре, в том числе и педагогической, мы не можем выявить без обращения к мировому контексту: уникальность, как известно, в принципе непознаваема вне сравнений, вне диалога»[88].
Раннесоветский период, судя по представленной диссертации, оценивался исследователями Запада как рубежное событие не только российского, но и мирового масштаба, как своего рода исторический эталон для предыдущего и последующего развития
