или самостоятельным структурно-правовым образованием законодательная политика, которая, конечно же, не может не учитывать сложившихся реалий. В связи с этим следует заметить, что в нормативно-правовой практике, особенно последнего времени, достаточно наглядно прослеживается тенденция формального и постепенного обособления механизма правового регулирования пенсионного обеспечения, которое имело место и ранее, но не было столь очевидным. Если на предшествующем современному этапе нормы о пенсионном обеспечении рассредоточивались между трудовым (пенсии рабочим и служащим), колхозным (пенсии членам колхозов), административным (пенсии военнослужащим и другим категориям лиц, осуществляющим общегосударственные функции) правом, то с началом 90-х годов ушедшего столетия законодатель, напротив, предпринимает попытки к их сосредоточению в обобщенных нормативных актах, в которых закрепляются единые подходы к решению вопросов пенсионирования в нашей стране. Даже принятие двух законов «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и «О государственном пенсионном обеспечении…» принципиально не меняет подхода законодателя к решению этого вопроса, а, напротив, его подтверждает. Фактически сохраняет свое действие, хоть и в измененном виде, Закон от 20 ноября 1990 г., а вновь принятые законы развивают его положения, дифференцируя пенсионное обеспечение не в рамках уже существующего внутриотраслевого деления права России, а поднимаясь над ним, возводя статус пенсионера в ранг особой правовой категории[92]. Таким образом, и в теории, и в нормативно-правовой практике речь не идет о признании или об отрицании пенсионного права, суть вопроса состоит в том, какое место оно занимает в праве социального обеспечения и вообще в системе права России.
Следует отметить, что еще в 1971 г. В. С. Андреев обратил внимание на то, что нормы, закрепляющие пенсионные отношения, – «слишком многочисленны и многообразны, в связи с чем они подразделяются по общим признакам на несколько институтов»[93]. Позднее он уточнил свою позицию и высказал весьма плодотворную мысль о том, что пенсионное право – это более мощное, чем институт, структурное образование в праве социального обеспечения, позволяющее отнести его к категории такого элемента, как подотрасль[94]. К сожалению, эта идея, хотя и нашла поддержку среди ученых, не была ими развита в дальнейших исследованиях, а фактически лишь воспроизведена в работах его последователей[95].
Эта позиция разделяется далеко не всеми учеными, но, как ни странно, никем не опровергается, в связи с чем многие авторы придерживаются традиционного подхода к характеристике внутриструктурного построения системы права социального обеспечения, выделяя в ней отдельные юридические нормы, субинституты, институты, относят пенсионное право к числу его институтов[96] или общности институтов[97].
Следует отметить,
Идея единения, то есть построения пенсионной системы на общих принципиальных позициях, достаточно обстоятельно изложена Я. М. Фогелем, который на основе анализа советского пенсионного законодательства уже в то время обнаружил тенденцию сближения механизма правового регулирования пенсий различных видов, предоставляемых различным категориям граждан, в связи с чем отметил, что это обстоятельство «является важным моментом, определившим дальнейшее развитие пенсионного обеспечения в направлении сближения норм и условий назначения и выплаты пенсий, а следовательно, и всех подсистем пенсионного обеспечения»
Советское право социального обеспечения / Под ред. А. Д. Зайкина. С. 53. – Фактически констатацией этого факта ограничился М. Л. Захаров. Он отметил следующее: «Иногда в отрасли права формируется и структурно складывается достаточно широкая, наиболее цельная по своему содержанию совокупность неразрывно связанных между собой правовых институтов, именуемая подотраслью. Такой наиболее значимой и обширной по объему правового материала подотраслью в советском праве социального обеспечения является пенсионное право». (Советское пенсионное право / Под ред. М. Л. Захарова. М., 1974. С. 10–11). О пенсионном праве содержится упоминание в практическом пособии «Расчет пенсий» / Под ред. В. Соловченко и 3. Шебановой. М., 1998. С. 9. – У нас создалось впечатление, что названные авторы особо не вдавались в смысл и содержание этого юридического понятия, вероятно, по той причине, что ставили перед собой иную цель – дать характеристику ст. 7 Закона от 20 ноября 1990 г. в ее новой редакции.
См., напр.: Право социального обеспечения / Под ред. К. Н. Гусова. М., 1999. С. 21; в учебном пособии под ред. Е. Е. Мачульской говорится не о существовании единого института «пенсионное право», а об институтах пенсий по старости, инвалидности и т. д. Из такой позиции трудно понять отношение автора к существованию пенсионного права в качестве какого-то определенного элемента права социального обеспечения (Указ. соч. С. 27), Л. Я. Гинзбург. Трудовой стаж рабочих и служащих. М., 1958. С. 37–86.
