все ясно? Простой капитализм двадцать второго века. Что такого? Ведь мы всего-навсего товар.
К моей шее приставили электрошокер. Стоило оказать сопротивление, и я получила бы разряд. Но дядя Алекс действовал быстро.
Он соврал.
Позитрон не остался в машине. Дядя выставил его перед собой, и в долю секунду один из гангстеров отправился в небытие. Материя, из которой состояло его тело, стала антиматерией. Я тоже действовала быстро. Изо всех сил пнула держащего меня гангстера в живот и отскочила в сторону, чтобы дядя Алекс мог выстрелить в него. Что он и сделал.
Итак, две смерти за две секунды.
– Быстро! – проговорил дядя Алекс, осматривая аллею на случай, если за нами кто-то наблюдал. – В машину!
И кое-кто за нами действительно наблюдал. Только это был не человек и даже не Эхо. Груда старого ржавого металла, выше трех метров, с одним работающим левым глазом, который отливал в темноте грязно-красным. В его свете был заметен идентификационный номер на груди: CAL-300. Скорее всего, старый робот-охранник. Может, раньше его использовала полиция или частная охранная фирма. А теперь его запрограммировали для защиты двух мужчин, чья жизнь только что закончилась. Но для меня это был огромный злющий робот.
– Ни с места! Вы совершили преступление.
– Нет, – возразил дядя Алекс. – Это была самозащита.
– Застрелите его! – крикнула я дяде.
Он выстрелил, но промахнулся, а огромный скрипучий робот выпустил лазерный луч, который буквально расплавил позитрон в руках дяди Алекса. За первым лучом последовал второй – правда, более медленный.
– Остановитесь… Вы… Нарушили…
– Скорей, он выходит из строя, – прокричал дядя Алекс, переходя на бег. CAL-300 преследовал нас, за спиной сквозь шум дождя и завывание ветра слышался скрежет металлических конечностей и суставов.
Я бежала так быстро, как только могла. Но вдруг CAL-300 рухнул на платформу всем своим нечеловеческим весом, и та закачалась. Я на секунду отвлеклась, поскользнулась на трясущейся платформе и покатилась. Мои ноги свесились с ее края. Потом еще дальше. Перед смертью мне предстояло упасть с тысячеметровой высоты. Я ухватилась за один из металлических столбов недоделанного забора. Залитый дождем город блестел подо мной, как личинка жука-светлячка. Небоскребы и лодки, освещенные магнитные треки и парящие офисные здания. Голографические рекламы мерцали, как привидения, одним из которых я в скором времени могла стать.
Проще всего было разжать руки. Просто отпустить столб. Падение на любую поверхность с такой высоты убило бы меня быстрее, чем за секунду. Элементарно. И больше никакой боли. Никакого горя. Никаких воспоминаний о маме и папе. (Люди переоценивают воспоминания. Воспоминания – это просто печаль, которую будет вечно хранить будущее.)
Но жизнь – упрямая штука.
– Помогите! – закричала я. – Помогите!
Столб был мокрым, и я едва держалась. Ладони скользили, но я сжимала пальцы изо всех
