территории. Число краж резко пошло на убыль, мастера теперь работали спокойно, потому решено было этим и ограничиться, тем более, что дело близилось к концу – остались считанные дни до того момента, когда задуманный Приамом поход начнется.
Вскоре полностью подготовленные укомплектованные суда застыли в ожидании команды – под усиленной охраной от всякого рода зевак и любопытных, что, как показала практика, вовсе нелишне – а то, неровен час, не досчитаешься какой-нибудь карты или копья, когда будет уже поздно.
Сам Ферекл вместе с Парисом в который раз утыкаются в чертеж флагманского корабля. Дело происходит прямо на открытом воздухе в паре метров от канатного заграждения. Ветер треплет пергамент в руках Ферекла, пока щедро окольцованные пальцы собеседника в тот пергамент настойчиво тычут, указывая, что собственно он, Парис, хочет.
– Не предусмотрено это, поймите – доказывает мастер Парису. – Большая каюта одна. Для вас и господина Энея.
– Вот здесь отгороди, Ферекл, получится еще одна. В чем проблема? – спорит Парис.
– А остальные пятьдесят человек где будут находиться? Воля ваша, но воинам так же нужно пространство для отдыха и сна.
Ферекл хоть и молод, дело свое знает лучше кого бы то ни было.
– Где прикажешь разместить мою тетку Гесиону на обратном пути? – не сдается Парис – С воинами?
– Вы оба уступите ей свою каюту. – ничуть не смущаясь отвечает Ферекл – Отец ваш согласился с этим планом.
– Отец не едет – еду я – нужно, чтобы мне удобно было. – наседает Парис.
Но мастер спокойно и терпеливо доказывает свое.
– Поймите, царевич, это военный корабль, а не прогулочное судно. Здесь место ограничено. Утяжелять, загромождать корабль значит лишить его маневренности и скорости. Лишняя загородка в трюме ни к чему. В конце концов, у вас пять кораблей – найдется место для сестры нашего царя – пусть не на этом судне, на другом. Успех похода зависит не от качества кают, а от боеспособности, поймите.
С Фереклом спорить было бесполезно, тем более, что на каждом чертеже стояла подпись самого Приама.
– Сюда нельзя. Не видите – ограда. Вот прут не глядя. – в двух шагах от них охрана гнала прочь вполне приличного с виду человека. Похоже иноземца, что подтвердилось немедленно –
– Да мне какое дело… из Спарты он… да хоть с Олимпа. Ходят тут… Ясно написано – не видишь что ли? Посторонним вход воспрещен – ткнул стражник в направлении таблички, хотя незнакомец больше не пытался пройти за ограждение. Напротив – развернулся, намереваясь уйти – нельзя так нельзя.
– Откуда? – резко повернулся Парис.
– Из Спарты – отозвался страж. – Кого только тут нет… Был бы забор – никто не шастал бы. А так – конечно лезут все кому ни лень.
– Стойте. – Парис быстро припустил за отступившим человеком. – Погодите.
Столь коротенькое иноземное слово вдруг вполне буднично и просто прозвучавшее среди
