отходить от последствий болезни. А через месяц десятник узнал, что стрельцы взбунтовались, да вот только управа на них быстро нашлась. После этого сразу же начались аресты и допросы. Хорошо хоть Корзня не было рядом со столицей, иначе не выбраться бы ему из холодной[2].
– Есть человек, который ездит по одному маршруту каждый месяц, необходимо его пощипать…
– А потом отпустить? – наивно спросил Корзень.
– Нет, вот отпускать его не надо, надо как раз успокоить его, раз и навсегда. Я понятно объясняю?
– Конечно, ваша милость, куда уж понятней.
– Тогда держи.
Гость передал в руки Корзня свиток.
– Что это? – не открывая, поинтересовался глава банды.
– Открой.
В переданном гостем свитке была нарисована карта местности с отмеченной на ней дорогой и примерным маршрутом поездки неугодного его милости человека.
– Но это же за триста верст отсюда, ваша милость, если не больше…
– Пятьсот, если быть точным, но вас это не должно касаться. Вскоре подойдут подводы, вы загрузитесь в них, и вас доставят в нужное место без хлопот и забот. Деньги за дело ты получишь сейчас, а как закончите, еще половину от этого плюс к ним все, что найдете на телах.
– Вы же сказали, там один человек? – нахмурился Корзень.
– Если бы все было так просто, то и ты со своей ватагой не понадобился бы. При нем еще человек восемь-десять ездит, так что думай, что да как.
– Ясно, ваша милость.
– Вот и хорошо! Смотри, не разочаруй меня, Корзенюшка, у меня разговор короток…
– Конечно, ваша милость!
– Жду от тебя весточки. Хотя не надо: думаю, я и так все узнаю. А теперь прощай. И смотри, чтобы дело выгорело!
– Конечно, ваша милость, – вновь повторил Корзень.
Гость головы вышел на улицу, тут же в сопровождении охраны отправившись по восточной дороге, оставляя между собой и хутором разбойников все большее расстояние.
– Голова, там паренек к тебе, – без стука вошел первый помощник Корзня.
– Веди, – устало сказал главарь.
Через минуту перед столом стоял юноша весен семнадцати.
– Я провожу вас по пути, чтобы на солдат не напороться, – первым делом сказал юноша главарю.
– Когда нам собираться? Когда будут подводы? – спросил Корзень.
– Через пару дней подойдут.
– Что ж, время есть…
Ноябрь 1707 года от Р. Х.
Рязань
Алексей Романов – Иван Пестерев
Как обычно бывает, многое в жизни непонятно и неясно, даже не беря в расчет душу такого существа, как женщина. Про них разговор особый, частенько заканчивающийся для спорщиков головной болью и продолжающимся, как и встарь, непониманием. Ну да ладно, оставим премудрости философам и примемся за более
