Видимо, она уже закончила свои дела в дамской комнате и теперь собиралась в той же стремительной манере покинуть салон красоты.
Но тут у нее случилась заминка. Тонкий ремешок ее маленькой белоснежной сумочки крепился золотой застежкой в виде лотоса. А она то ли расстегнулась, то ли сломалась, но в результате ремешок повис, сумочка упала и раскрылась. А по полу раскатились всякие дамские мелочи, которыми обычно забиты женские сумки.
Помада, блеск для губ, тени, крохотный флакончик духов, какие-то золотые украшения, которые красотка намеревалась нацепить на себя позднее или, напротив, недавно с себя сняла, потому что сочла их лишними. Еще тут были визитки, и именно они доставили больше всего хлопот служащим «Саломеи», которые кинулись помогать золотоволосой красавице собирать с пола ее имущество.
– Спасибо! – небрежно, словно с рождения привыкла к тому, что весь мир всегда готов броситься к ее обутым в лодочки из белоснежной замши ножкам, произнесла красавица и упорхнула прочь. – Мерси баку!
Именно так и сказала! Кошмарно акая. Мало-помалу все в салоне успокоились. Мастерицы вернулись к своим делам и клиенткам.
– Видела? – жарко прошептала Кире маникюрша, промокая кровь на ее пальце ваткой, смоченной перекисью. – Видела, как она одета? А причесана? Боже мой! Да на такое золотое руно, которое было на голове у этой девицы, должно было пойти килограмма два чужих волос!
– Думаешь? – усомнилась Кира, которая почему-то решила, что волосы у красавицы свои – родные.
– Уверена! – кивнула маникюрша, на голове которой храбро топорщились три пера: темно-бордовый, черный и нежно-розовый. – Не зря я тут в этом салоне кручусь с утра до ночи. Уж в разных женских хитростях, поверь мне, я понимаю побольше многих. Волосы у этой красотки не свои.
– Парик? – удивилась Кира.
– Нарастила небось!
И, положив Кирины руки в ванночку со специальным раствором, чтобы кожа на них размягчилась и разгладилась, маникюрша принялась азартно восклицать:
– Господи! Вот это жизнь! Ой, Кира, мне бы хоть на пару часов пожить бы той жизнью! Вот это я понимаю! А какие у этой девицы должны быть мужчины! Кира! Ты меня вообще слышишь? Небось они все у нее сплошь в смокингах и фраках. Прямо с утра напяливают да так до ночи и ходят! Господи, а я все со своим Лешкой вожусь! А он, я уж тебе, Кира, коли у нас с тобой вдруг такой откровенный разговор зашел, скажу. Женат он! И ребенок у него имеется! А денег нет ни черта! Один секс у него на уме! А куда он с этим сексом? Одного-то младенца как прокормить не знает!
Но Кира уже не слушала болтовню маникюрши. В ее голове билась неясная тревога. Порвавшийся ремешок на сумке красавицы был из натуральной белоснежной замши. Из такой же замши были и туфельки. В них хорошо ходить по подиуму, по широкой ковровой дорожке от лимузина до входа в элитный ночной клуб. Или уж на худой конец по кафелю. Но никак не по городским улицам.
Там белоснежная замша
