лунный свет по чёрной глади моря,И ветер ласковый колышет паруса,
По вантам песня тёмного простора
Летит и тает в звёздных небесах.
Матросы спят, один я у штурвала
Стою и слышу голос вековой,
И звон в ночи мерцающего вала,
И мачты скрип висит над головой…
Дышу прохладой нежной и бодрящей
И вдаль смотрю, чтоб смерти избежать,
И льётся звук далёкий и манящий,
Чтобы матросам крепче было спать.
Но я не сплю, хотя рука к штурвалу,
Привязанная, к мачте не скользнёт,
И в злой судьбы зияющем провале
Корабль, ведомый мной, не пропадёт…
Я слышу крик тоскующий и томный
И лесть коварную младых океанид,
Но не хочу отныне стать бездомным:
Спешу в Итаку, хитрый Лаэртид.
Там ждут меня и Менелай суровый,
И Пенелопа, верная жена,
И Телемах… Я чую запах крови,
Скорей на родину неси меня, волна!
Сон Ихтиандра
Мне в этот день немного грустно:
Я осязаю жизни бег.
Как я живу её? Иль пусто,
Иль слёзы капают сквозь смех,
Или по рельсам гладкодлинным
Качусь беспечно в сладком сне,
Иль просто свет сошёлся клином
В моём сознании на мне.
Брожу ль в тумане белоструйном,
Ловлю видения мечты,
Иль из души девятиструнной
Влеку прозрачные черты.
Вся жизнь моя пройдёт, наверно,
В полуистлевшей тишине,
И свет звезды моей неверный
Скользнёт последний раз по мне.
Когда меня положат тихо
На юте к Югу головой,
И свет Луны прольётся дикий,
И ртутной вспенится волной.
Под парусами бригантины
На дно морское лягу я,
И копьеносная Афина
Там убаюкает меня.
На брег пустынный может выйдешь
С другим, чтоб видеть гребни волн,
Но никогда ты не увидишь,
Что я ещё тобою полн,
Что в глубине морской лелею
Мечты златые о тебе,
Что для меня ты – всех милее
Из самых милых на Земле!
Что в мир загробный взял с собою —
Твои весёлые глаза,
Что каждый вечер над тобою
Дрожит слезой моя звезда.
Сны самолёта
На старом полигоне – самолёт
Стоит, ещё сверкая фюзеляжем,
Но уж давно не просится в полёт,
Забыв совсем фигуры пилотажа…
И лётчики оставили его
Наедине с тридцатилетним стажем.
И он лежит, забытый, одинокий,
Уткнувшись в грунт провалами бойниц,
Лежит среди спокойствия осоки
Уже не гордый, распластавшись ниц…
А в небе чистом и глубоком
Летят куда-то стаи быстрых птиц.
Он
