мозг, унеся оттуда все переживания и сомнения. Блин, да мне сейчас море по колено! Вот пойду и прибью всех гопников! Даже нож брать с собой не буду, так, ногами запинаю!
– А ты чего меня в жёны не взял? – спрашивает Хрюша изрядно захмелевшим голосом, – Я же видела, что там два варианта было. Не понравилась я тебе?
Вот так подстава! Спасибо, дорогая Система, не ожидал от тебя!
– А ты прям так бы и пошла за меня? – эта мысль кажется мне почему-то ужасно смешной.
– Ну а что? – Хрюша окидывает меня критическим взглядом, – сразу я, пожалуй, на тебя и не поглядела бы. Зато вон как уже развернулся, и дом и хозяйство есть. Бабам такие нравятся.
– У тебя муж есть, – отвечаю не слишком любезно.
Ишь, на хозяйство моё позарилась. На готовенькое.
– Это здесь не считается, – легкомысленно заявляет Хрюша, – здесь ни паспортов нет, ни ЗАГСов. Да и что это за муж, который по лесам бродит и за свою жену не волнуется. И вообще, что это за странное разделение, только жена или рабыня? Почему нет других вариантов?
– В древности так и было, – объясняю, радуясь, что соскочил со скользкой темы. – В племени жили одни родственники. Братья, сёстры, дедушки, бабушки – все кому-нибудь приходились роднёй. А если в племя попадал чужой, его или убивали, или превращали в раба. Жил он точно так же, вместе со всеми, даже спал в том же доме и ел за одним столом, но родственником не считался.
– На родственницах жениться нельзя, – блистает эрудицией Хрюша.
– Поэтому жён брали из других племён, – рассказываю, – чаще всего, просто воровали!
– Ой, как романтично! – делает неожиданный вывод Хрюша.
– Так что кроме жён и родственников никого больше и не было.
– А если мужик придёт? – хихикает девушка, – с ним чего предложат сделать?
Этим вопросом она меня тоже смущает. Вряд ли кто-то из остальных игроков согласится пойти ко мне в рабство. Звучит это как-то стрёмно для современного человека. А второй вариант ещё более сомнителен…
– Может, усыновить предложат, – задумываюсь слух, – были же в старину такие «дети боярские». Так они не в боярских семьях рождались, а просто боярам служили.
– Ой, не могу, – хохочет Хрюша, – придёт к тебе Богучаров, и такой: «батя, батя, дай картохи?». Или этот, работяга, Михалыч, вроде.
Я не выдерживаю и ржу вслед за ней. Сидр действительно веселит. Жизнь кажется прекрасной и беззаботной. Пофиг, что родная планета погибла, что мы непонятно где и играем в игру, правил которой до конца не знаем. Зато весело!
– Держи, Мой Господин, – дурачась заявляет Хрюша и суёт мне в руки перевёрнутый пустой котелок, – слух у тебя есть? Медведь в детстве на ухо не наступал?
– Вроде есть, – удивляюсь я.
– Вот, отбивай ритм.
Она настукивает что-то, а когда убеждается, что я могу повторить, начинает кружиться передо мной в танце. Есть в этом что-то дикое и в то же время очень возбуждающее. Негромкий ритм, который пульсирует вместе
