style="font-size:15px;"> Вообще странный человек Лев Витаутович. По сути бээровцы – верхнее звено пищевой цепочки, но у Льва Витаутовича не было ни «чайки», ни «волги-кросс», и уж куда ему до роскоши, в которой жил Погосян в Москве. На первый взгляд обычный пенсионер, довольствующийся малым, а поди ж ты – бээровец. Как говорится, выше только бог. И Горский. Или они все такие идейные, и сам Горский формирует эту особенную касту? «На службе Родины» – для них не пустой пафос.
Расспрошу его об этом позже – что толку голову ломать?
Откинувшись на мягкую спинку кресла, я зевнул. В электричке тепло, пахнет хвоей. Колеса не стучат, а мерно шелестят, убаюкивая…
Так! Не спать!
Мотнув головой и отогнав дрему, я снова открыл турнирную таблицу. Вторую лигу разделили на три зоны. Мы играем в зоне «Запад», по круговой системе, с апреля по ноябрь. В турнире двадцать две команды, сорок два тура. Первый наш матч с «Волынью» в Луцке. Второй – 10 апреля с лиловским «Динамо», и опять в гостях. Третий пройдет у нас 17-го апреля с «Динамо» из Нальчика, и четвертый снова у нас 20 с ульяновским «Стартом».
Взгляд натолкнулся на знакомое название крылатой команды, которая все не может взлететь – саратовский «Сокол».
Я уже знал, что с ними мы играем 6 мая в гостях, но промотал таблицу, чтобы еще раз убедиться. Да, так и есть. Я приеду в родной город Звягинцева. В голове пропел Микроб голосом Кипелова: «Там все живы, кто любил меня»… Так ведь и есть: и мама жива, и даже бабушка, и Алена. При мысли о ней сердце заколотилось, и я усмехнулся.
Оно живет жизнью, отдельной от головы. Может, и с девчонками у меня не клеится, потому что есть Алена. И ведь знаю, что это женщина Звягинцева, а не моя, и что даже думать о ней не стоит, но… Сердце – бестолочь. Или даже не так. Коктейль из дофамина, серотонина и окситоцина, вырабатывающийся при мысли о ней и заставляющий сердце частить, – суть эндогенный морфий.
Вот какого хрена мне так хочется открыть ее страницу в Комсети? Зачем ворошить мертвое прошлое? Я представил, как прихожу к Алене, как она непонимающе смотрит на меня, восемнадцатилетнего пацана, жалеет желторотика, который что-то лопочет о высоком. Тьфу! Я ж не Макрон.
Или, может, отпустит, если увижу Алену, и надо закрыть гештальт? Познакомлю ее со Звягинцевым, пусть будут счастливы. Ну а нет – так нет. По крайней мере ни о чем сожалеть не буду.
Да, так и сделаю. Пока не знаю как, но – обязательно сделаю. И на бабушку с мамой посмотрю хотя бы издали.
В углу экрана мигали два непрочитанных сообщения. Одно от Маши-Ани из Евпатории, которая обворовала нас по приказу хозяина бара, а потом перешла на светлую сторону. Ответил ей, что все у меня хорошо, буду играть в новой команде.
Второе сообщение удивило. Оно было от Лизы. Девушка извинялась за то, что познакомила меня с Ариной, и писала, что, если бы я пострадал из-за ее папика, то она бы себе этого не простила.
Я представил Лизу, и рьяный боец ее одобрил в своей манере. А разум – нет, потому что я вообще не понимаю, что творится в ее прелестной головке.
