философов-марксистов, но и многих буржуазных философов. Постоянная критика неопозитивизма шла даже, так сказать, изнутри. Потребовалось, однако, значительное время, чтобы с неопозитивизмом окончательно порвала западная философия науки, далеко не сразу осознавшая несовместимость неопозитивистских разработок с реальным процессом научного познания. Произошла удивительная на первый взгляд вещь. Оказалось необходимым достижение условий особенно значительного воздействия науки на общественное развитие, чтобы в достаточной мере оценить детерминированность, в свою очередь, науки, целым комплексом социокультурных (социальных и общекультурных) факторов, накладывающих активный отпечаток на конкретную реализацию внутренней логики науки. Стало осознано, что единственный путь для разработки адекватной философии науки – это обращение к реальному ходу ее развития, с особым вниманием при этом к истории науки, которая расценивается уже не просто как «архив фактов», а как материал для философского анализа и обобщений. Историческое направление постпозитивистской философии науки (Т. Кун, С. Тулмин, М. Финокьяро) с самого начала подчеркивало, что именно философию науки следует выводить из истории науки, а не наоборот. Перефразируя известные слова Ф. Энгельса, можно сказать, что лишь в этом случае возможно избежать опасности «рассматривать историю как реализацию своих любимых идей». Характерно при этом, что история науки начинает рассматриваться уже не просто как история ее открытий, событий и т. д., а в значительной степени и как «история ее метафизических каркасов» (Дж. Агасси).
Такой подход назрел в постпозитивистской философии науки к 60-м годам как реакция на кризис неопозитивизма и, вместе с тем, на те изменения, которые произошли в структуре и развитии науки (включая научную деятельность, научные коллективы и т. д.) в эпоху НТР. Что касается нашей страны, то здесь плодотворное развитие марксистско-ленинских принципов анализа науки уже в 30-е гг. привело к появлению ряда фундаментальных, глубоких исследований по истории и философии науки (Б. М. Гессен, С. И. Вавилов, В. И. Вернадский). Однако особенно значительный интерес к философскому анализу развития науки, его механизмов, детерминирующих факторов, закономерностей и у нас также приходится на последние полтора-два десятилетия.
Такое положение дел не случайно и может быть понято только в рамках «социокультурного» подхода. Дело в том, что в исследовании науки мы неизбежно производим не просто фиксацию того, что происходит в науке, но и отражение, осмысление той ситуации, в которой производится такое исследование. По нашему убеждению, то, что рост интереса к философскому анализу развития науки, равно как и рост внимания к широкому спектру, казалось бы, внешних к нему факторов, произошли примерно одновременно (причем особенно в последние два десятилетия) в ведущих в экономическом, политическом и научном отношении странах мира (СССР, США, Великобритания, ФРГ) глубоко закономерно и говорит о том,
