знать о ее травме, и кивает. Лекс тоже молчит.
– Не понял, – борец вертит башкой, щурясь, подходит к Надане, осматривает ее с ног до головы, протирает глаза. – Ты что, не мужик?
– Я-то мужик, а ты? – Она отвечает на взгляд, набычивается.
– Прекратить! – рявкаю я, не особо рассчитывая, что араб послушается, но ошибаюсь, он поднимает руки.
– Да пох, лишь бы боец был хороший.
Азиат тоже интеллектуал, и он не оспаривает сложившуюся иерархию, но вопрос задает интересный, правда, не вселяющий оптимизма.
– План, конечно, хорош. Но что делать, если бой пойдет по правилам, навязанным соперником?
– Хреново будет, – соглашаюсь я. – Главное не забывайте, что важнее всего кого-то из них вырубить, чтобы они остались в меньшинстве. Желательно – блондина как слабое звено. А для того, чтоб такого не случилось, нам надо атаковать первыми. По моему сигналу. Потому что если кого-то потеряем мы, то вероятность победы очень мала.
– Будем надеяться, что все получится, – говорит Лекс.
– Джумаан, их лидер, слишком тупой, он вряд ли разработает стоящую стратегию и не даст это сделать другим.
Совещание у нас занимает от силы десять минут, и воцаряется напряжение. Надана меряет шагами комнату, шумно лопает жвачку – пузырь за пузырем. Араб Шер подпирает стену. Дан замер, скрестив ноги и закрыв глаза. Изучаю его характеристики, и радуюсь тому, что он буддист, а не культист Ваала! Значит, и на востоке есть отступники от веры. Лекс начинает растягиваться, напоминая, что неплохо бы разогреться хоть немного, и все мы, кроме Дана, приседаем, отжимаемся, делаем выпады и наклоны.
Вспоминается выплюнутый Наданой комок черноты, и сканирую азиата, чтобы знать, есть ли у него сверхспособности, но вижу фильтр, такой же, как был у Наданы. Наверное, печать Ваала появляется, когда младенцу набивают татуировку на седьмой шейный позвонок и проводят посвящение. А вот способности у него заблокированы очень интересные, он может управлять пространством, примерно как Тевуртий Помпилий, что могло бы сделать из него непобедимого бойца. После боя нужно будет попытаться его завербовать к себе в команду, а потом снять блок Ваала.
– Внимание! Команде— приготовиться к выходу! – звучит из коммуникатора, расположенного в углу, рядом с камерой.
Дан телом выстреливает вверх, как распрямившаяся пружина, его глаза бегают, ноздри раздуваются – нервничает парень, и это плохо. Остальные вроде спокойны, особенно Лекс – вот где средоточие флегматизма.
– Ну, что, – бубнит араб. – Да обратит В…
– Нет! – рявкаю я. – Ни на кого не надеемся. Все сами.
Дан смотрит с уважением и понимающе кивает, я сжимаю кулак, бью по его кулаку, и все присоединяются.
Выходим молчаливые и сосредоточенные, за черноволосой девушкой в латексе, ожидавшей в коридоре, идем минут пять, три раза свернув. Она останавливается перед дверью лифта и проводит инструктаж:
– По сигналу вы подниметесь
