повернулся к нам с мамой, окинул долгим взглядом и… вдруг, рухнул на колени.
– Маша, прости!– он пополз к маме, обхватил ее за ноги, – Прости, я все верну, клянусь это ненадолго! Я уже договорился! Не ругай, я все верну!
– Что… – мама выпучила глаза, – ты снова… играл?
– Маша, прости, клянусь, я не знаю, как так вышло! – папа хватает маму за руки, пытается поцеловать, но она вырывает ладонь.
Мама закрыла лицо руками, отец вскочил на ноги и пошёл к двери.
– Если меня будут спрашивать, скажите я уехал, скоро буду, – он открыл входную дверь и сразу отпрял назад, прямо на него идёт человек… высокий, темный и очень страшный.
– Куда собрался, Зуев?
Глава 2
За амбалом ещё двое. Я почувствовала что-то неладное. Сразу как они вошли и даже ещё не посмотрели на меня, уже было понятно происходит что-то опасное.
Я неосознанно встала и отошла к окну.
– Куда собрался, Зуев? – повторил самый здоровенный амбал.
Его угрожающий тон, и голос глухой бас, заставил практически вынудил вжаться в стену. Как-то так получилось, что оконная штора совсем рядом, ненарочным, лёгким движением скрыла меня.
– Послушайте, я никуда… я как раз хотел… – зашуганно оправдывается папа.
– Давай сюда кейс, – прогремел все тот же бас.
– Пожалуйста… – я услышала звук удара и стон отца.
Мама вскрикнула:
– Что вы творите! – но тут же заскулила от боли, я не вижу что с ней, только слышу ее вскрики и сильнее вжимаюсь в шторы, в страхе не могу даже пошевелиться.
Закрыла ладью рот, чтобы не заскулить и не пикнуть. Естественное желание броситься туда, к родителям, потребовать, чтобы их не трогали, но ледяной ужас перекрывает путь.
– Подожди немного, Булат, я обещаю… – плаксивый голос папы.
– Нахрена мне твои обещания, давай сюда кейс, – звуки движений, щелчок замка сумки, шорох бумаг. – Ну вот, а говорил, что у тебя пусто, недвижимость на жену обменял сучонок. Падла. Не люблю, когда меня обманывают, – каждое слово этого страшного человека врезается в сознание, и отдаётся жгучей болью где-то внутри.
– Ай – ай – а -а! – вскрики отца.
В ужасе распахнула глаза, хочу кинуться, налететь на человека бьющего моего папу. Вцепиться ногтями, чтобы его не мучил.
– Умоляю, не трогайте его, у него сердце! – кинулась мама.
– Разве это сердце? – отвечает басом человек. – Ты мамаша не в курсах, что он все проиграл? И тебя проиграл вместе с этой квартирой и домом за городом, и тачки ваши. Все! И ещё остался должен, – ухмыляется мужчина.
– Не верю! Боря, что ты наделал? – слабым голосом спрашивает мама.
– Прости, Маша, я не хотел, думал, отыграюсь! – скулит папа.
– Собирайся мамаша. В шлюхи тебя не возьму, у нас нет извращенцев топтать старых сук, а в уборщицы сгодишься. Иди, собирайся, у тебя минута.
– Вы не посмеете, – гордо говорит мама.
– Иван,
