последним (скорее всего) походом по этой планете Динь решила оставить по себе память: она взяла обе деревянные таблички и выдавила на их мягкой поверхности шилом от ножа свою историю, понятно, что как можно короче. Там было и про лунную базу с порталом на их планету, и про посадочный модуль за океаном, от которого видно созвездие с их звездной системой, про то, как и где погиб Инь, и как она очутилась в этом месте (где утонул флайер), которое специально пометила на обороте одной доски в координатах, принятых в их счислении. Она прорисовала схематично крутой изгиб реки, соседний лес, высшую точку обрыва, где находилась она, и откуда свалился флайер и даже нацарапала зверя, который утопил все её надежды.
Кинув все в сумку, она отправилась в сторону увиденной ею ранее перед посадкой – часах в двух ходьбы – накатанной дороги. Подождав там еще два часа, она увидела двигавшийся ей навстречу караван повозок и вооруженных людей. Динь вышла на дорогу, двое опередивших всех всадников, завидев её, развернулись и ускакали обратно к своим. Динь подошла ближе к основному отряду и издали начала кричать остолбеневшим путникам: «Я – Динь, я посланец планеты Би-Ди, я пришла к вам с добром и с миром. Наш корабль попал в аварию, один из нас погиб, я прошу у вас помощи…».
Речь её состояла помимо горловых звуков, также и в дополнительных поясняющих движениях тела и конечностей – у этого вида гуманоидов голосовые связки не были сильно развиты по особенностям гортани, поэтому эволюционно общение включало в себя определенное позиционирование конечностей, почти как мимика у людей, только у нас это эмоциональная добавка, а у би-джисов смысловая.
Подвиг стрельца Оглобина.
«Грамота от старца Герасима настоятелю Сретенского монастыря архимандриту Гермогену».
«Спешу уведомить Ваше преподобие о необычайном происшествии с обозом, коий Вашим соизволением направлен был на Дон на Острую Луку ставить монастырь Рождества Богородицы. При подходе к месту, уже ввиду речных холмов к полудню вдруг воротились дозорные, да так поспешливо, что стрельцы наши было запалили фитили, да зазря… У придороги вбок на Казачий Погост они завидели Нечто: человек – не человек, зверь – не зверь, но все же создание едва ли Божие, но и не диавольское. Оно было высотой в два аршина с четвертью, имело руки (о четырех перстах) и ноги, аки человек, но и хвост, аки скотина; завидев нас, Оно начало дёргаться и подпрыгивать, раскрывать пасть и что-то горланить по-своему.
И тут стрелец Пафнутий Оглобин самовольно со страху – как потом признался – пальнул в это Нечто из пищали и Оно упало бездыханным, простреленное насквозь. Одежда оной твари была из блестящего тряпья и вся в крови, рядом с телом валялась сума. В суме обнаружились всякия мелкия вещи, да две дощечки с непонятными письменами (уж не лазутчик ли крымский?), да чудной балахон от дождя. Дощьки с балахоном я велел сдать в монастырскую опись, прочее разобрали стрельцы и монахи. Тело мы закопали у развилки на Казачий Погост, могилу придавили
