тише, – схватив друга за руку, зашептал Суслик. – Разбудишь!
– Ай, да ну тебя! – Клоп вытащил из ушей затычки и с раздражением швырнул их в траву. – Не умеют корни кричать! Они же не живые!
«Да как не живые, если один только что зевал?» – хотел было сказать Суслик, но не успел.
Клоп подбежал к колдовскому растению и со всей силы пнул его ногой:
– Эй ты!
Корень дёрнулся, из-под него, ярко сверкнув при свете луны, выскочила монетка, за ней вторая, третья.
– Золото! – заорал жадный Клоп, падая на колени и собирая монеты в кулачок.
Человечек открыл глаза.
От неожиданности принц нервно икнул. Мандрагора смерила задиру долгим взглядом, и уголки её капризного рта растянулись в некрасивой улыбке. Клоп испуганно замер на месте. От ужаса он едва не грохнулся в обморок и теперь, окаменев, стоял на четвереньках, бледный и чуть живой. Мандрагора выкатила глаза и раскрыла пасть, полную острых кривых клыков. Суслик не растерялся: быстро сунул туда приготовленный для сокровищ старый пыльный мешок. Монстр чихнул, сжевал мешок и, пошире распахнув страшный зубастый рот, отчаянно завопил.
Клоп с Сусликом полетели на землю. Но если принц, легкомысленно вытащив затычки из ушей, лишился чувств от ужасного визга мандрагоры, то Суслик упал совсем по другой причине.
Вокруг лопались помидоры, брызги красного томатного сока разлетались по сторонам, из земли лезли всё новые и новые карлики-корешки. Они пучили злые глазки, открывали рты и тоже начинали кричать. А самый большой корень, с длинными и гибкими ветвями, словно морской спрут, опутал ноги Суслика и повалил его на спину. Суслик схватил лопату и со всего маху треснул уродца по лысой макушке. Быстро вскочив на ноги, он выдернул оглушённую мандрагору из земли, подхватил Клопа и, не оборачиваясь, побежал. Продравшись сквозь колючие кусты, расцарапав лицо и руки, Суслик бросился в лесную чащу, где нос к носу столкнулся со здоровенной чёрной Росомахой. У её ног прыгали болотные огоньки, за спиной крутился знакомый горбатый комар.
– Вот он! – прошипел комар.
– Остановись, мальчишка! – преграждая дорогу, приказал страшный зверь. – Хап-цап!
Ночное небо нахмурилось. Косматые тучи окружили луну, сверкнула молния, следом раздался гулкий раскат грома.
– Хап-цап! – снова проревела Росомаха. – Отдай корень, гном!
Суслик замер и огляделся: отступать было некуда, а древесный человечек в его руке, вдруг задёргался, как бешеный, царапаясь и кусаясь.
– Я не гном! – Мальчишка швырнул ледяную мандрагору Росомахе в пасть и, взъерошив волосы, запустил в ведьму серебряный электрический шар. А потом, не разбирая дороги, с Клопом на руках, бросился бежать.
Следом за ним, срывая с деревьев листья и ломая ветки, понёсся оглушительный рёв раненого чудовища. Уже под утро недалеко от дома невезучие охотники за сокровищами услышали взволнованный голос дедушки Хомяка:
– Суслик, ау! Мальчики,
