развернувшись, направился в указанном направлении. Искомая лавка нашлась минут через десять. Да, племянник торговца кожей не специализировался на куреве, но у него нашёлся табак в приличных объёмах – крепкий, ароматный, чем-то напоминающий земной «Макбарен», который Раевский курил в юности, нравилось ему понтоваться с трубкой, когда все тянули ЛМ лёгкий.И трубку он себе прикупил новую из бриара, считающимся лучшим материалом для изготовления трубок, и резьба была тонкая, и красивая. Трубка, что осталась от орденца, была сколота, а мундштук прилично обгрызен, на безрыбье годилась, но хотелось что-то своё. Вот и купил, хоть и недёшево, обошлась, ни много ни мало, в пять фиоров серебром. Вдвое больше он отдал за пакет табака весом в полкило. Этого должно хватить надолго. Тем более курить Каскад стал гораздо меньше.
На постоялый двор Егор успел вернуться вовремя. Корчмарь указал на столик в углу, где сидел среднего роста мужчина, тискающий не первой свежести тётку, накрашенную не хуже некоторых индейцев, которые вышли на тропу войны. Да, искусство мейкапа тут появится нескоро, вот и разукрашивают себя местные шлюхи в связи с собственным представлением о красоте.
– Доброго вечера, – подойдя к столику, слегка поклонился Раевский. – Мне сказали, вы можете мне помочь попасть в Герол.
Мужчина смерил его слегка мутным от выпитого, но алчным взглядом.
– Я капитан Хурак. Отправляемся через три дня. Двенадцать золотом, четыре вперёд.
– У меня конь и пёс, и они путешествуют со мной, – решил сразу обозначить условия Каскад.
– За коня ещё пять, – тут же ответил мужчина, видимо, такса была стандартной. – А вот собака ваша… – протянул он озадачено. – Что ж, пусть будет золотой. Но если доставит беспокойство, будете платить за него ещё по одному в день, или вышвырну его за борт. Еда для вас и коня моя, а вот о шавке своей сами позаботьтесь.
Что ж, нехило его на деньги опустили, восемнадцать золотом вынь да положь, а у него, если фиорами мерить, всего тридцать монет, и больше половины отдать придётся. Есть, конечно, нехилый запас ювелирки, там, наверное, не на одну сотню, но вот запускать туда руку крайне не хотелось.
– Договорились, – наконец, решился Егор. – Четыре золотом перед отплытием, остальное в Героле.
– Шесть, – подал голос капитана, – а не четыре, я ж про коня не знал.
– Хорошо, пусть будет шесть, – согласился Раевский.
– На рассвете третьего дня, можно даже чуть пораньше, быть у восьмого пирса. Корабль называется «Альбатрос». Тебя хоть как звать?
– Каскадом зови, – не став называть даже изменённого на местный манер имени, ответил Егор. – Я буду вовремя. А теперь приятного вечера.
Хурак благосклонно кивнул и вернулся к своей пассии, которая все переговоры молчала, и только с интересом погладывала на Раевского. Причём не как на мужчину, а как на денежный мешок.
Егор
