и сейчас снова гадала, разглядывая при свете луны, лившемся через крохотное окошко в крыше амбара, круглую магическую метку на своем запястье.
Внутри нее отчетливо проявился черный, расправивший крылья дракон. Он явно был из «хозяйства» обитателей Летающих Островов – другого объяснения у меня не нашлось.
Как и в общине, когда метку заметил кто-то глазастый в Длинном доме и тотчас же доложил отцу Таккеру.
Возможно, мой учитель рассказал бы обо всем подробнее, но две недели назад он отбыл в столицу. Собирался сделать мне паспорт, потому что моими документами так никто и не озаботился, а без них на корабль было не попасть.
Заодно учитель хотел похлопотать о моем поступлении в столичную академию, потому что последние два года старательно меня к этому готовил.
Теперь я вряд ли узнаю, насколько успешным было его путешествие, а он расстроится, вернувшись на остров, на котором меня больше не будет. Если, конечно, за мной явятся всадники с Летающих Островов.
Мало ли, эта метка ничего не значит?
Просто… драконья лихорадка какая-то, и к утру само пройдет.
С подобными мыслями я все-таки уснула и проснулась лишь тогда, когда забили в набат.
В центре деревни рядом с форумом висела длинная железная штука, рядом с которой на цепи был прикреплен молоток.
В детстве из любопытства я как-то в нее стукнула, после чего меня «стукнули» кнутом в этом самом амбаре несколько раз подряд. Для первого раза обошлись тремя ударами, но число шрамов на моей спине продолжало неуклонно расти.
Сейчас противный звон набата мог означать лишь одно – драконы все-таки прилетели, и в деревне Таккеров все забегали.
За мной тоже пришли, причем, довольно быстро.
Я едва успела протереть глаза и переплести косы, а заодно убедиться, что из волос не торчит солома. Поправила одежду – бесформенную хламиду в пол, подпоясанную веревкой.
В общине это называлось платьем, а в городе на меня смотрели с жалостью. В школе, куда меня все-таки отправили – единственную из всех детей Таккеров, – мальчишки первое время пытались меня дразнить, называя «оборванкой», но очень скоро поняли, что с Эйвери Таккер лучше не связываться.
У меня тяжелая рука, да и терять мне особо нечего.
Зато в нашей деревне если только Мэри носила настоящие платья и красные ленты в волосах, и еще несколько приближенных к преподобному отцу жриц, по совместительству его любовниц.
Остальные довольствовались хламидами.
Тут за дверью завозились, а потом она распахнулась.
Оказалось, ко мне снова пожаловала Мэри – с красными лентами в пахнущих ослиной мочой волосах и в парадном платье, вырядившаяся словно на праздник. В руках дочь преподобного держала поднос с едой.
– Исключительно из милости я вызвалась принести тебе последнюю трапезу, – заявила она ядовитым голосом. – Вот, ешь! – и с ухмылкой наклонила поднос.
Чаша с водой и деревянная миска с кашей перевернулись
