поведению, и вообще с придурью. Такую дома-то держать опасно. Жорик уже твою комнату занял.
– Кто-о?!
Они только что вошли в парк, то есть пролезли через пролом в решетке и теперь по откосу спускались на дорожку. Артур вдруг резко остановился, словно в землю врос. Идущую за ним Вету поймал за плечо, развернул к себе лицом, заговорил с пугающим напором – ей даже захотелось отскочить в сторону:
– Ты, смотрю, Инга, хорошо у подруги расслабилась. Жорик – твой сводный братец, который тебе еще прежде прохода не давал. Забыла, как боялась с ним в квартире один на один оставаться? На красоту твою неземную он едва ли запал, если по-честному. Наверняка с мамашей просто сговорились избавиться от тебя. Составили план, как превратить твою жизнь в ад. Знаешь, с какими довольными рожами оба ходили, когда ты пропала? А ты им кайф поломала, теперь с новыми силами возьмутся за дело…
Вета от души порадовалась, что настоящая Инга Нелюбина сейчас далеко, в своей настоящей семье, и эти мерзости ее не коснутся. А ей самой до Жорика с его мамашей нет никакого дела. Но нужно было играть свою роль до конца, и она спросила нарочито несчастным голосом:
– Что же мне делать?
Гарин пожал плечами, но при этом ухмыльнулся, будто давал понять: есть задумка. Энергичными движениями размял запястье правой руки. В молчании прошли насквозь еще одну аллею, потом парень заговорил:
– Я, между прочим, тоже этого вашего Жорика ненавижу. Вечно торчит с дружками на площадке между первым и вторым этажами, мимо этих скотов нормально не пройдешь. Таким не место на земле. А если бы Жорик куда-то сгинул, то твоя мачеха живо бы приутихла, может и вообще убралась.
Вета морщила лоб, пыталась осмыслить сказанное. Шутит Артур, что ли? Зачем вообще он ей это говорит?
– И с чего бы вдруг он сгинул? – спросила осторожно.
– А с того бы. – Артур огляделся как-то воровато, поймал Вету левой рукой за предплечье и притянул поближе. Заговорил в самое ухо, хотя народу в парке в рабочий день было мало, а близко к ним вообще никого.
– Слушай, я тут на твоем братце одну штуку испробовал. Когда один раз Жорик меня сильно достал, я вообразил, что у меня на поясе висит меч. Не знаю даже, почему меч, а не пистолет или нож, но так уж вообразилось. Крутой такой, в ножнах. Я этот меч выхватываю и хрясь ему прямо в грудь. – Тут Гарин сделал выпад правой рукой, как будто вонзил в пространство нечто невидимое. Лицо его озарилось торжествующей улыбкой. – Я просто подумал об этом, понимаешь? А Жорик, как доходяга какой-то, за грудь схватился, задыхался и кашлял минут пять. Я уже на свой этаж поднялся, но все равно слышал, как он внизу хрипит. Да, и стонет еще, урод, мамочке пытается звонить!
Вета не понимала, что происходит, но была так напугана, что лишь по инерции передвигала ноги. Страшная догадка, что все это не простое совпадение, холодила виски. А Гарин ничего не замечал, продолжал радостный свой рассказ:
– Мамочка его прибежала, а ночью, я слышал, к Жорику скорую вызывали. Это как раз случилось после того, как ты
