балбес двенадцати лет от роду, слушал, открыв рот. Не то, чтобы он понимал в ментальных картинах мира – просто отец с ним не слишком-то разговаривал. Он вообще плохо говорил после того, как на заводе на него упала тяжелая металлическая дверь.
Прожив в доме деда, полном чужих голосов, два года, Антуан решил, что станет переводчиком.
И вот что из этого получилось.
Он записал голосовое сообщение для Захира, отправил заявку в клининговую компанию, от которой тут же получил подтверждение и требование оплатить аванс в два раза больше собственной зарплаты. Со вздохом списал средства со счета «Ля сите селест» на оперативные расходы. Сделал глоток, придерживая веревочку чайного пакетика большим пальцем. Потом подошел к аудиосистеме и ткнул пальцем на кнопку воспроизведения, не глядя на название. Под стеклянным корпусом игла поплыла к пластинке, и комнату заполнил голос женщины.
Баскский. Ни с чем не перепутаешь.
Антуан сходил в комнату и вернулся на веранду с обувной коробкой. Водрузил ее на стол и аккуратно открыл крышку. Внутри оказалась скомканная газетная бумага. Антуан убрал комочек. Потом еще один.
Женщина на пластинке говорила про Гернику. Сначала про город, потом – про картину Пикассо.
Между газетами лежала старинная деревянная коробка, расписанная черной, красной и золотой краской, которая местами облупилась. На когда-то гладкой отполированной поверхности были зазубрины. Сверху рисунок был совсем неразборчив, а на боковой поверхности отчетливо просматривалось что-то вроде длиннохвостой мыши.
Женщинский голос затих. Что-то щелкнуло, захрустело, потом заговорил мужчина. Сначала про Париж, потом снова про Гернику.
Антуан кончиками пальцев погладил крышку и нашел стык, а потом аккуратно поддел верхнюю панель. Она поддалась с легким скрипом. Внутри лежала полуистлевшая тряпка с вышивкой по краю – что-то вроде носового платка?.. Порыскав по столу, Антуан нашел ручку, аккуратно отогнул край тряпки – и отшатнулся.
Мужчина на записи своевременно зашелся кашлем.
Внутри лежала мумия крысы.
4
Дерош выглядел вполне неплохо: подбородок гладко выбрит, халат аккуратно расправлен на груди. Белую нашлепку на носу и черные синяки под глазами можно было игнорировать.
Услышав, что мсье Дельфино при вчерашнем вторжении не пострадал, церемония прошла без сучка без задоринки, а клининговую компанию удалось уговорить на 20% скидку, владелец «Ля сите селест» расслабился и позволил себе утонуть в подушках. Постельное белье казалось невероятно притягательным – эти идеально натянутые, похрустывающие простыни…
Антуан, спавший ровно час на заднем сиденье такси по дороге в больницу из Иври-сюр-Сен, с трудом подавил зевок, а потом вспомнил о самом главном.
– Я не сказал полиции, что мне удалось кое-что забрать у вора. Когда мы боролись, я думал, что это что-то важное, – смущенно объяснил он, вынимая обувную коробку из потертой кожаной сумки, которую
