а.
Наташа улыбнулась мне, как обычно.
Черт, я совсем схожу с ума.
– А что мне остаётся? – сказала я, пожав плечами. – Дела сами собой не рассосутся. Ты что-то хотела?
Наташа переступила с ноги на ногу и вздернула нос.
– Хотела сказать, что скоро вам не придётся столько работать, Кристина Дмитриевна.
Я усмехнулась.
– Вряд ли. Я не найду замену Степану.
Наташа прищурилась, и теперь я была уверена, что она злится. Только на кого?
– Замену Степану нельзя найти, но я с удовольствием заменю вас.
Я замерла не веря своим ушам.
– Что ты такое говоришь, Наташа?
– Что слышала, – смелее и громче продолжила Наташа, переходя на «ты». – Нужно было пройти через ад, чтобы сказать тебе все в лицо.
– Что сказать?
– Это все теперь мое, Кристиночка.
Наташа развела руками, как злодей из фильма. Она вряд ли имела в виду завоевание мира. Скорее всего – галерею.
– Вернее, наше, – поправилась Наташа. – Галерея перейдёт по наследству мне и моим сыновьям.
Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Сдержалась только, чтобы не провоцировать. Мало ли какие шарики заехали за ролики у секретаря моего покойного мужа. Он с ней работал, а не я. Черт знает, что она за человек.
Зато Наташа не постеснялась перейти к оскорблениям.
– Очнись, курица. Ты до сих пор не поняла? Степа жил со мной. У нас двое детей. Он не разводился с тобой из жалости. Держал тебя тут как наемного работника. Но по завещанию все достанется его настоящей семье. И дом, и галерея, и деньги, и картины. Поняла меня, дура?
– Наташ, ты здорова?
Я не верила ни одному её слову. Какая семья? Какие дети? Что за бред?
– Я здорова, а ты подумай, где будешь работать. Я тебя тут терпеть не собираюсь за такие деньги. Я не Степа. У меня не такое большое и доброе сердце.
Наташа бросила мне на стол листок.
– Вот, по собственному. Увидимся на оглашении завещания. Хотя, – она скривила губы, – может, тебя туда и не позовут. Не удивлюсь, если он тебе ни копейки не оставил.
Я схватила её заявление, как утопающий соломинку. Но ничего спасительного не нашла. От шока я смогла только крикнуть в спину бывшей секретарши:
– Наташа, как ты можешь? Я только вчера похоронила мужа.
Она развернулась и широкими шагами пересекла кабинет до моего стола.
– Как я могу? – Наташа хлопнула ладонями по столешнице. – А вот так и могу, Кристиночка Дмитриевна. Включи голову и прими уже: не ты, а я вчера мужа хоронила. Меня он любил, а тебя терпел. Я ради Степы не стала тебе говорить до похорон. Он бы не хотел скандала. Наши дети с ним даже не попрощались. Так что не смей мне ничего говорить.
Наташа орала на меня через стол, брызгая слюнями.
– Это моего мужчину вчера закопали, а я не могла даже коснуться его на прощание. Все сраные соболезнования получила ты! Ты, сука, которая его не любила! Которая и слезинки не проронила!
Я думала, она вцепится мне в горло. Наташа скалилась и рычала, как хищница. Я инстинктивно закрыла шею ладонью и приготовилась защищаться от её слепой ярости и отчаяния.
Но она так же внезапно расплакалась, как взбесилась.
– Ты и сейчас холодная, невозмутимая, – всхлипнула Наташа. – Он изменял тебе. Я собиралась сделать аборт, но Степа запретил. Он хотел от меня детей. Обоих. Хотел, Кристина, слышишь?
Я молчала, запрещая себе кусать губы. Мне казалось, что любую мою слабость Наташа воспримет как сигнал к убийству.
– Ты слышала, что я сказала? – заорала она. – Я спала со Стёпой. Я жила с ним. У нас дети, Кристина! Ничего не скажешь на это?
Я не сказала.
– Он врал тебе. Когда ты уезжала, он был со мной. Ты понимаешь?
Я едва заметно кивнула.
– И после этого не заплачешь? – она окончательно разрыдалась сама.
Я встала и дотянулась до коробки с бумажными салфетками, подтолкнула ей. Наташа выдрала платки, шумно высморкалась, продолжая на меня орать.
– Каменная стерва. Ненавижу тебя. Ненавижу, слышишь? Я все сделаю, чтобы ты пожалела…
Она вытерла слезы, хотела что-то ещё мне сказать, но передумала. Наташа убежала, и на этот раз я её не окликнула.
Я села обратно в кресло и уставилась в монитор.
