системы осознать весь ее ужас, а мыслителям – умозреть его, так и в нынешней Англии больше всего вредят те, кто пуще других старается творить доброо» (трактат «Душа человека при социализме», 1891).
Формулировка Уайльда сегодня может показаться радикальной. Разве может желание творить добро быть чем-то плохим? Еще как может – если творимое добро не более, чем пособник большему, но неприметному вреду. В наш век таким вредом является концентрация денег и влияния в руках меньшинства, фактически имеющего монополию на блага, получаемые от изменений. Добрые дела представителей элит не только не ставят целью снизить упомянутую концентрацию, но и приводят к ее увеличению. Ведь когда элита берет на себя лидерские функции в вопросе социальных изменений, она получает возможность изменить смысл, вкладываемый в слова «социальные изменения». И в первую очередь она старается устранить все, что могло бы угрожать победителям.
В эпоху, когда людей с влиянием и без него разделяет бездна, представители элит распространили идею о том, что нуждающимся необходимо помогать, но делать это лишь в рамках механизмов рыночных отношений, не нарушающих фундаментальной расстановки сил. Общество следует изменить так, чтобы не поменялась лежащая в его основе экономическая система, позволившая победителям выигрывать, а также взращивать многие из тех проблем, которым они теперь ищут решение. Распространенная верность подобному закону помогает объяснить то, что мы наблюдаем вокруг. А именно – борьбу сильных мира сего за «изменение мира к лучшему» в таком виде, который кардинально ничего не меняет. А также – за «вливание денег обратно в общество» в манере, сохраняющей не имеющее оправдания распределение влияния, ресурсов и возможностей. Существует ли лучшее решение?
Хосе Анхель Гурриа, генеральный секретарь Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) – действующего в интересах богатейших стран исследовательского и задающего политический курс учреждения, – недавно сравнил превалирующую позицию представителей элит с позицией вымышленного итальянского аристократа Танкреди Фальконери[2], заявившего, что «если мы хотим, чтобы все осталось на своих местах, придется многое поменять». Если дела и правда обстоят так, то значительная часть окружающих нас благотворительных инициатив, инноваций и маркетинговых кампаний в духе «отдай что-то, чтобы получить что-то взамен»[3] может оказаться вовсе даже не стремлением к реформе, а механизмом самозащиты консерваторов. Мерами, призванными защитить представителей элит от таящих большую угрозу изменений.
Среди отодвигаемых на второй план проблем генеральный секретарь ОЭСР Хосе Анхель Гурриа назвал следующее: растущее неравенство в доходах, богатстве и возможностях; увеличивающуюся пропасть непонимания между финансистами и реальной экономикой; нарастающее расхождение в продуктивности работников, фирм и различных регионов;
Персонаж итальянского романа Д.Т. ди Лампедуза «Леопард», 1958.
Дискуссионная манера, в которой ученикам предлагается поделиться с партнером идеей и выслушать его идею, а затем найти нового партнера и повторить процесс.
