кто ему деньги дал. Лайми, кто же ещё?
А уж потом всё завертелось, и Россия пришла к революции, которая чуть было страну не угробила. Иосиф Виссарионович, конечно, чутка поправил положение, но всё равно получилась какая-то задница.
Началось всё это давно, но сейчас ещё не поздно всё изменить. Чем я и займусь. Жаль, что телу уже сорок семь, но это лучше, чем ничего. Лет двадцать активной жизни у меня есть, а там видно будет.
Но сначала надо разобраться с семейными проблемами Гамильтона. У него, хотя нет, теперь уже у меня, остались дети. И я, хм-м, их люблю, что бы ни писали по этому поводу современники и потомки. Значит, надо устроить их ближайшее будущее.
Благо для этого у меня есть друзья. Да и мой несостоявшийся убийца может ещё пригодиться…
– Барри, – позвал я своего камердинера. Через секунду он вошёл в спальню. – Я же в доме у Байарда-старшего?
– Да, сэр.
– Отлично, позови его и принеси перо и бумагу…
– Александр, я так рад, что ты выжил. Это настоящее чудо! Доктор Госак сказал, что рана была смертельна, Нэт Пэндлтон тоже сказал, что после такого не выживают.
– Друг мой, видимо, Господу нашему я всё ещё нужен здесь. Я могу попросить тебя об одолжении?
– Конечно, всё что угодно.
– Я собираюсь уехать из Нью-Йорка на какое-то время, и мне нужны деньги. Не мог бы ты заняться продажей моего дома? Его цены должно хватить на покрытие моих долгов.
– Хорошо, если ты так хочешь.
– Спасибо, дорогой друг, а теперь, если можно, оставь меня. Мне нужно написать несколько бумаг.
Оставшись в одиночестве, я приступил к написанию писем. Поначалу писать пером было неудобно, но потом я расслабился, и мышечная память оригинала взяла своё.
Писем было несколько, и все они, за исключением одного, были очень похожи:
«Дорогой (имя адресата), я чудом выжил после дуэли, но судьба тут же нанесла мне тяжёлый удар, отняв мою Элизабет. Находясь на пороге смерти, я понял, что много бед причинил моей семье, и решил, что мне нужно покинуть моих близких. Однако я не могу оставить их без средств к существованию и прошу вас помочь моей семье как материально, так и морально. Надеюсь, вы помните, как многим вы мне обязаны, и не оставите это письмо без внимания». И так нескольким адресатам, включая губернатора Нью-Йорка Льюиса Моргана.
В письме к моему противнику на дуэли, мистеру Бэрру, я извинился, ведь это я был её причиной, так как оскорбил его, и также попросил о помощи моей семье. Я был уверен, что и он мне не откажет, в прошлом мы с ним были дружны. Тем более я знал, что в моей прошлой реальности мистер Бэрр очень корил себя за убийство Гамильтона.
Закончив писать, я позвал Барри и попросил его разнести письма по адресатам. Эта работа отняла у меня очень много сил, и я заснул, откинувшись на подушки.
Следующие пару дней я беззастенчиво пользовался гостеприимством Байарда и принимал
