у ворот Пятницкого кладбища.
– Спасибо вам, Лука. Я приду, – выдавила Арина, да так и застыла, с трубкой в руках.
Мутная дрожь пробежала по ее телу, ойкнула в голове, замутила мысли. То был страх, страх неизвестности. Сыграв множество сказочных героинь в театре, не знала Арина, какая жуткая роль предстоит ей в жизни.
Глава 8
Застывшая ледяная вечность утра разразилась сильным снегопадом. Воздух загустел снежинками, и они стали падать наперегонки на разжиженную землю. Некоторые из них таяли прямо в воздухе, оставляя после себя дождь. Кап, кап, кап, словно говорили они на прощание.
По запорошенной снегом брусчатой мостовой шла облаченная в темный платок женщина. Она шла, опустив голову, как будто бы боялась быть узнанной. Высокие серебристые каблучки коротких сапожек, тихо позвякивая, отстукивали ее легкие шаги. Женщина свернула к рынку и, закрыв половину лица платком, стала кого-то искать. Скрежет, крики и гвалт этого средоточия жизни стихли, словно пережидали последнюю зимнюю бурю. Рынок молчал, ибо снег падал крупными хлопьями, не жалея никого. Только черноглазая цыганка Марька, видимо, решила стоять до конца и, накрыв свой капризный товар, зазывала покупателей своим сиплым голосом:
– Цветы! Цветы! Покупайте весенние цветы! – кричала она. Но ее слова уносили пышные снежные хлопья.
Женщина в черном одеянии незаметно подошла к торговке.
– Мне букет весенних ландышей, – тихо попросила она.
Посмотрев на покупательницу, Марька почуяла что-то неладное и на всякий случай сказала:
– Да какие могут быть ландыши в марте!
– А вот такие! – И женщина, резко скинув с головы черный платок, в упор посмотрела на Марьку и в упор спросила.
– Не узнаешь, обманщица?
– Ой! – испугалась Марька и от страха еще плотнее закуталась в теплый платок.
– Мне нужны ландыши! – сказала женщина. – Не достанешь, пожалеешь!
– Да откуда же я вам их возьму?
– Откуда хочешь.
Марька что-то прикинула в уме, а потом деловито сказала:
– Подожди.
Пошарив под прилавком, она снова взглянула на женщину, опять о чем-то подумала и громко позвала:
– Вадик!
На ее зов к ней подошел маленький вежливый таджик с пушистыми изогнутыми дугами бровей и бронзовым смуглым лицом. Одет он был в легкую синюю курточку, а на голове у него красовалась вышитая тюбетейка. Видимо, его не пугала переменчивая московская погода, а может, он жил где-нибудь в подвале со своими соплеменниками, и его вещи сгрызли пронырливые мыши.
– Да, Марья Ивановна, – вежливо поклонился Марьке таджик.
– Ты, кажись, вчера тут продавал первые ландыши. Всю торговлю мне перебил.
– Так точно, Марья Ивановна.
– Все продал?
– Нет.
– Так скорее неси, что осталось.
– Слушаюсь, – поклонился таджик и исчез. Через минуту
