членам его Семьи.
В этот период – август, сентябрь – центр упомянутой организации ничем себя не проявил. Если он имел действительные намерения спасти Царскую Семью, то именно это время было наиболее благоприятным: в составе самой охраны и особенно среди солдат бывшего 4-го Императорской Фамилии стрелкового полка большая часть людей сама предлагала Государю воспользоваться днями их дежурства для совершения побега. Император ответил им, что он никуда из России не уедет и разлучаться с Семьей не будет. Однако безусловно в этот период проявляются признаки заинтересованности настроением бывшего Императора и Государыни Императрицы со стороны императора Вильгельма: в Тобольске появляются русские офицеры типа лиц той же среды, из которой состоял центр организации, и передают Царской Семье предложение Вильгельма принять его помощь. Ответы Государя и Государыни были отрицательными.
В начале октября направление мыслей солдат охраны стало ухудшаться: приехавший от Керенского новый комиссар Панкратов со своим помощником Никольским затеяли политическую борьбу с местными большевиками, во главе которых был некий Писаревский, и объектом своих политических экспериментов сделали солдат охраны.
Солдаты стали нервничать, разлагаться, хулиганить. Цель у них была иногда вовсе не причинить неприятность Августейшей Семье, но выходило так, что страдала всегда она. Стали придираться ко всяким мелочам распорядка жизни Семьи, до тех пор не вызывавшим никаких недоразумений; обратили внимание, что Государь и Наследник продолжают носить погоны; заметили кинжал на черкеске у Государя; поднялись разговоры о слишком большой свободе приближенных к арестованным; словом, как говорят, атмосфера начала наэлектризовываться.
К этому времени между Людендорфом и Гофманом, с одной стороны, и Лениным и Троцким – с другой, т. е. между крайней правой партией Германии и крайней левой России, уже состоялся известный договор. Не секрет теперь, что в рядах деятелей и сотрудников Ленина и Троцкого-Бронштейна оказались также многие из нашей крайней правой или, вернее, причислявшие себя к таковой: Красин, Гутер, Бонч-Бруевич, Шнеур, Муравьев и почти вся былая тайная охранка и много других, выявившихся своей активной деятельностью и еще больше – действовавших скрытно, за спиной. Такое содружество было понятно: на Ленина и Бронштейна крайняя германская партия смотрела как на временное оружие, которое в нужный момент будет убрано, а на вспаханное поле посеют семена объединившиеся крайние правые Германии и России. Теоретически расчет был правилен, но практически его составили люди вовсе не духовно-национальных принципов монархизма, а люди полицейско-личного режима.
За последнее время излюбленным способом этого режима для достижения намеченных целей явилась провокация самого разнообразного вида и самого широкого размера.
Та же провокация нашла себе место и в Тобольске в отношении несчастной Царской Семьи.
Выше
