не отказывался от надежды вновь поставить меня на ноги.
Раннее знакомство с театром сильнейшим образом влияло на мое воображение. Действовали на меня, конечно, и таинственная театральная ложа со входом и выходом на сцену, и уборная актеров с их фантастическими костюмами, с их характерными приспособлениями для грима, и театральные машины и аппарат декораций. Но этим не исчерпывалась моя столь ранняя связь с театром. Скоро я стал не только зрителем, но и прямым участником театральных представлений в качестве «актера». После того как целый ряд мелодрам вроде «Сирота и убийца»[28] и «Два каторжника»[29], в которых мой отчим играл роли злодеев, наполнили мою душу ужасом и трепетом, я сам выступил на подмостках в нескольких комедиях. Помню, в честь возвращенного из плена короля саксонского[30] ставили «Виноградник у Эльбы»[31] с музыкой капельмейстера К. М. фон Вебера[32]. В этой пьесе я принимал участие в живой картине, где изображал ангела, весь зашитый в трико, с крыльями за спиной, ангела, стоящего в грациозной позе, которую я заучил и усвоил с немалым трудом. Это событие связано у меня в воспоминании с большим сахарным кренделем. Меня уверяли, что этот крендель – подарок от самого короля специально мне. Помню затем, что в пьесе Коцебу «Menschenhass und Reue»[33] я исполнял детскую роль, в которой было уже несколько слов. В школе, не приготовив урока, я сослался на то, что был очень занят заучиванием на память большой роли в пьесе Menschen ausser der Reihe[34].
Насколько серьезно отец[35] относился к моему воспитанию, видно из того, что, когда мне минуло шесть лет, он отвез меня к одному пастору[36] в деревню Поссендорф [Possendorf], возле Дрездена, где вместе с другими мальчиками из хороших семей под его руководством я должен был получить прекрасное, трезвое и здоровое воспитание. Там я пробыл недолго. Но к этому времени относится воспоминание о некоторых детских впечатлениях. По вечерам пастор рассказывал нам историю Робинзона и сопровождал свои рассказы превосходными поучениями в форме диалогов. Большое впечатление произвело на меня чтение биографии Моцарта, а газетные и календарные известия того времени о ходе Греческой войны за освобождение действовали на меня необыкновенно возбуждающим образом. Моя любовь к Греции, выразившаяся впоследствии в восторженном интересе к мифологии и истории Древней Эллады, связана, таким образом, с одухотворенным и болезненным отношением к событиям, мне современным. Помню, как уже впоследствии, изучая историю войн греков с персами, я переживал точно такие же ощущения, какие переживал в юности, слыша разговоры о восстании греков против турок[37].
Мое пребывание у пастора длилось почти год. Однажды прибыл посланец с известием, что отец мой при смерти и что меня зовут домой, в Дрезден. Трехчасовой путь до города мы совершили пешком, и это путешествие настолько меня утомило, что вид убитой горем матери почти не произвел
«Сирота и убийца» (Die Waise und der Mörder), мелодрама Фредерика Дюпети-Мере (Dupetit-Méré; 1785–1827). Ее премьера состоялась 29 мая 1816 г. В переводе на немецкий язык Игнаца Франца Кастелли (Castelli; 1781–1862) с музыкой Игнаца фон Зайфрида (von Seyfried;1776–1841) была показана 12 февраля 1817 г. в Вене. Считалась одной из самых известных мелодрам XIX в.
«Два каторжника» (Die beiden Galeerensklaven; более точный перевод «Два галерных раба»), опера барона Эдуарда фон Ланнуа (von Lannoy; 1787–1853). Премьера состоялась в Вене 2 августа 1823 г.
Фридрих Август I был взят в плен прусскими войсками во время «Битвы народов» под Лейпцигом в 1813 г. и содержался под стражей в Берлине.
«Виноградник у Эльбы» (Der Weinberg an der Elbe; 1817), пьеса немецкого поэта и либреттиста Иоганна Фридриха Кинда (Kind; 1768–1843), с которым Карл Мария фон Вебер тесно сотрудничал. В частности, именно Кинд написал либретто к «Вольному стрелку» («Фрейшютц»).
Вебер Карл Мария фон (Weber; 1786–1826), немецкий композитор, дирижер, пианист, основоположник романтической оперы. Его оперы «Вольный стрелок» («Фрейшютц»; 1821), «Эврианта» (1823), «Оберон» (1826) стали той основой, на которой формировался немецкий романтический оперный театр XIX в., а, следовательно, оказали непосредственное влияние на творчество молодого Вагнера.
Самая знаменитая пьеса драматурга и романиста Августа Фридриха Фердинанда фон Коцебу (1761–1819), известная в России под названием «Ненависть к людям и раскаяние».
У Рихарда, не понимавшего смысла пьесы и пытавшегося вспомнить название просто «по слуху», получилась совершенно «новая пьеса» – «Люди из ряда вон».
Свою любовь к отчиму Вагнер особо подчеркивает, называя его отцом. Высказывалось даже предположение, что Вагнер действительно был незаконнорожденным сыном Гейера. Никаких доказательств в пользу этой гипотезы нет и быть не может. Более того, не нужно быть физиономистом, чтобы при сравнении портретов Рихарда с портретами его брата Альберта или дяди Адольфа (портретов Фридриха Вагнера не сохранилось) заметить явное, бросающееся в глаза фамильное сходство. Так что любые спекуляции на данной теме являются бессмысленными.
Имеется в виду пастор Вецель Кристиан Ефраим (Wetzel; 1776–1823).
Вагнер имеет в виду Греческую войну за независимость, называемую также Греческой революцией (1821–1832). Это была борьба греческого народа против ига Османской империи, увенчавшаяся победой: Константинопольский мирный договор утвердил Грецию как независимое государство. Именно Греция стала первой из стран, покоренных Османской империей, которые обрели независимость.
Любовь и сочувствие к Греции Вагнер чувствовал всегда; в тяжелые периоды своей жизни он даже подумывал об эмиграции в Грецию. Конечно, до принятия серьезных решений дело не дошло.
