В смысле, в дикой природе?
– Спятила? Чай, не в Гренландии живем!
– Нету, значит? Жалко, – расстроилась я.
Венька задумчиво посопел и вдруг великодушно предложил:
– Ну, если хочешь, я тебе лично устрою котика.
– У меня уже есть котик, – напомнила я. – А считая твоего подкидыша Мурика, даже два!
– Морского котика!
– Нет, спасибо, мне и своего сухопутного хватает, – я уже думала о другом. – Спасибо, Венька, как-нибудь увидимся.
– Так я Мурика привезу? – выкрикнул Венька.
– Привози, привози, – я положила трубку и задумалась.
Так кто же это шлялся в ластах у пруда птицефабрики?
Ближе к вечеру по кабинету опять метался Дмитрий Палыч: на его взгляд, подготовленный к эфиру выпуск новостей был недостаточно интересен. Ну что это за новости: ни одной, даже самой завалящей сенсации?
Я была совершенно согласна с начальником, но помалкивала, злясь сама на себя: ну что мне стоило зайти в коровник, тьфу, в птичник, вместе с оператором? Такой материал для сюжета!
– Придется обойтись без страусов, – с сожалением сказала я Вадику. – Одними общими планами птичника и Института птицеводства. Для отдельного страусиного сюжета информации не хватает, а в сюжет про эйхорнию страусы, пожалуй, не ложатся. Оттянут одеяло на себя…
– Жалко, – погрустнел стажер. – У меня есть такой дивный крупняк одной птички – она прямо в объектив сунулась, думал, клюнет!
– Жалко, – согласилась я.
– Жалко, что не клюнула, – съязвил прислушивающийся к нашему разговору любопытный Слава. – Лобового столкновения с разогнавшимся страусом никакая оптика не выдержит, вот заплатили бы вы в складчину за разбитый объектив, и было бы вам тогда жалко! Только уже не пропавшего сюжета, а своих денег!
– А как они выглядят, эти деньги? – Вадик посмотрел на меня мечтательно затуманившимися глазами. – Нам в институте стипендию давали так редко и такую маленькую, что я уже и не помню, какие они, деньги! Нет, десятки помню, полтинники тоже, а вот сторублевую купюру воображаю уже с трудом, про пятисотки и говорить нечего. Вроде они красные, да? Или синие? Зеленые – это доллары, помню, хотя тоже давненько не видал…
– Я тоже, – эта моя реплика поставила точку в неделовом разговоре. – Давай-ка решать, что будем делать с сюжетом!
Мы посовещались и нашли выход из положения: обошлись и без страусов, одними эйхорниями и туманно-интригующей информацией о гибели Усова. Жаль только, показать усопшего не могли – вовсе не из этических соображений, а потому, что такого видеоматериала у нас, по мнению ментов, просто не было. Признаваться же в том, что мы с Вадиком слегка попартизанили и запасли копию, мне показалось крайне неразумным.
Я много раз убеждалась в том, что уважаемые силовики норовят путать понятия «свободная пресса» и «служебная собака»: по их мнению, обе в идеале должны быть оснащены коротким поводком, строгим ошейником и намордником!
