вечность сквозь пальцы течет,Но душа так и рвется меж строк…
Мягкая улыбка Го Бохая пропала, лицо скривилось от омерзения. Душа смертного поистине считалась бесценным даром. Утратив ее навсегда, любой становится бездушной куклой в руках тьмы.
«Сладкий вкус твоих губ, грязный запах любви, я…»
В комнате раздался резкий хлопок – Го Бохай яростно закрыл книгу, сжав ее в руках до побелевших костяшек пальцев. Лицо посерело от прочитанного.
«Возмутительно! – выругался он про себя. – Грязь! Как поэзия так резко сменила направление?»
От прочитанных строк обычно невозмутимый Го Бохай ощутил палящий жар, такой, как если бы сейчас находился на горячих источниках и клубы пара окутывали все его тело. Душа ухнула на самое дно, а по плечам словно забегали мелкие насекомые. Го Бохай даже не желал поразмыслить, о ком та поэма или к чему она ведет.
– Учитель меня обманул! – раздался голос из-за спины наставника. – Здесь и слова не говорится о демоне Душ.
– Разве? – Го Бохай обернулся, столкнувшись с хмурым видом на еще совсем юном лице. Заглянув в книгу, он нарочито расстроенно заметил: – Действительно, это же второй том, а демон Душ в третьем…
– Опять лжете?!
– Нет-нет… Учитель просто староват, его память подводит…
У Чан отвернулся, скрестив руки на груди:
– Этот ученик больше не верит словам учителя…
– Но разве я когда-то тебя обманывал? – слегка усмехаясь, склонил голову Го Бохай так, чтобы увидеть выражение лица ученика. Юный господин, заметив теплый взгляд наставника, не смог удержаться от ответа:
– Н-нет… – а после отстранился и добавил: – Но ведь вы говорите, что вы старый, и это уже звучит как обман.
– Тогда больше не буду так говорить. И обещаю, что завтра мы возьмемся изучать третий том.
Стирая недавно прочитанный стих из памяти, Го Бохай погладил наследника по серебряным волосам. Рука прошла от макушки до небрежного пучка, переходившего в длинный хвост, и, опустившись к шее, слегка ущипнула за ухом.
– Ха-ха-ха, – залился смехом У Чан. – Хорошо, хорошо, только перестаньте!
Так уж сложилось, что под любым предлогом Го Бохай старался рассмешить ученика. Ни одна вещь в этом мире не могла сравниться со звонким, заразительным смехом У Чана, что растекался и проникал в глубь души наставника.
Наследник покатился по полу в попытках увернуться от тонких щекочущих пальцев. Влево, вправо – он переваливался из стороны в сторону, но словно умышленно подставлял свои бока, заливаясь большим смехом и слезами от приятных пыток.
– У Чан! – раздался грозный голос за стенами зала знаний.
Госпожа У прошлась неподалеку, поднимая на уши всех. В комнату, нарушив царившую идиллию, ворвалась одна из служанок
