полюбопытствовал я.
– Как отчалим, соберёмся в кают-компании, всех увидите, – отмахнулась Драгана. – Поднимайтесь, располагайтесь.
С громким лязгом открывающегося причального захвата дирижабль ощутимо тряхнуло, и я вцепился в первый попавшийся выступ, чтобы удержаться на ногах. Практически сразу в дверь каюты постучали – похоже, настоящим воздушникам жёсткое отчаливание никаких неудобств не доставляет.
– Войдите, – крикнул я, торопливо восстанавливая равновесие – хоть я и ненастоящий воздушник, выглядеть смешно не хотелось.
В приоткрывшуюся дверь немедленно просунулась вихрастая голова подростка – без всякого сомнения, юнги.
– Господин, вас приглашают в кают-компанию, – выпалил он и немедленно исчез. Когда я вышел в коридор, он уже бесследно скрылся. Из соседней двери выглянула Ленка:
– Кени, а в какую сторону у них кают-компания?
– Либо направо, либо налево, – высказал я глубокую мысль. – Скорее всего, в сторону носа – поближе к рубке, подальше от машинного отделения. Пойдём проверим?
Кают-компания и в самом деле оказалась рядом с рубкой. За большим овальным столом уже сидели прочие члены экспедиции – Драгана и Милана Бобровская, при виде которой я изрядно удивился. Но когда я перевёл глаза на третьего присутствующего, я настолько поразился, что застыл на месте, не зная, как отреагировать. Из-за стола на меня хмуро смотрела Анна Максакова.
– Вы же знакомы с Анной? – подала голос Драгана, которую ситуация явно веселила.
– Я встречался с сиятельной, а моя жена нет, – наконец отмер я. – Сиятельная Анна, позвольте представить вам мою жену Лену Менцеву-Арди. Лена, это сиятельная Анна Максакова. Здравствуйте, сиятельная. Здравствуйте, Милана, простите мою неучтивость.
Ленка вежливо наклонила голову, тоже не вполне понимая, как реагировать, и Максакова обозначила ответный поклон.
– Вы, похоже, не рады меня здесь видеть, господин Кеннер? – недовольно спросила она.
– Как раз наоборот, сиятельная Анна, – ответил я. – Могу только приветствовать сотрудничество. Но не скрою, что не ожидал вас здесь встретить. У меня действительно сложилось о вас впечатление некоторой непримиримости.
– А что вы скажете о своей непримиримости? – парировала Максакова.
– Моей непримиримости? – искренне удивился я. – Вот уж чего нет, того нет. Я ни в коей мере не воспринял лично тот факт, что мы одно время находились на разных сторонах. Это уже в прошлом, и я не вижу ни малейшей причины для какой-либо враждебности.
– Вот как? – она явно смягчилась. – Ну что же, я тоже считаю, что прошлое лучше оставить в прошлом.
– Ну всё, разобрались? – усмехнулась Драгана. – Тогда садитесь – пора, наконец, обсудить наши планы.
– Радостно слышать, что у нас есть какие-то планы, – заметил я усаживаясь. – Если при этом
