обнаружила, что не могу поднять голову. Вообще! Я ощупало своё лицо, погримасничала, проверяя, работают ли мышцы и изо всех сил напрягла шею, пытаясь оторвать голову от подушки – результата ноль, и более того, голову пронзила боль, словно тысячи иголок впились в неё. Успев вспомнить симптомы всевозможных страшных заболеваний, я в отчаянии рухнула на место. Ну всё, конец мечтам и планам! Не суждено мне стать известным фотографом, моя жизнь закончилась, не начавшись. И тут я почувствовала, как тяжесть в буквальном смысле слова сползает с моей головы. И перемещается, ступая мягкими лапками вдоль моего тела, залазит на одеяло и взгромождается на грудь в обличие пятнистого шерстяного чуда.
– Морс! – заорала я, – ты что тут делаешь?
И только сейчас до меня дошло, что я не дома. Оказывается, я уснула у друга. На полу, вдоль кровати был расстелен синий надувной матрас, место ночёвки Сашки. Сдвинув кота, я встала и пошлёпала умываться. Ну и вид! Зеркало безжалостно отразило помятое лицо и всклоченные волосы, из которых Морсик умудрился свить себе гнездо, где благополучно и продрых всю ночь. Умывшись прохладной водой я, как сумела, распутала кудри, заколола их на затылке и пошла в кухню. Сашка в серых тренировочных брюках и синей майке хлопотал над сковородой, его русые волосы всё ещё были растрёпаны после сна.
– Тебе помочь? – спросила я друга.
– Лучше не надо, – с шутливой угрозой отказался друг. – знаем мы как вы готовите, госпожа бабушкин баловень.
Я хихикнула, Сашке прекрасно известны все таланты моей бабули, но, тем не менее, он постоянно подтрунивал над моей несамостоятельностью, дескать, живу с мамой и бабушкой, которые всё за меня делают. Конечно, это совершенно не так, каждый в нашей семье живёт своей маленькой самостоятельной жизнь, но так уж повернулись обстоятельства, что в силу своей увлечённости фотографией, опять же тянущейся из детства, я реже всех бываю дома.
– Кстати, о бабушке, я же вчера сказала ей, что скоро приеду, а сама осталась у тебя.
– Не страшно, что я ценю в двадцать первом веке, так это сотовую связь и интернет. Не волнуйся, я позвонил Анне Георгиевне, и сказал, что ты очень утомилась за день и уснула.
Я поморщилась.
– Представляю, что наговорила тебе бабуля.
Сашка захохотал.
– Ничего особенного, но когда я ей сказал причину твоего отсутствия, она мне выдала, – Саня прокашлялся и, смешно подражая интонации бабули, процитировал: – молодой человек, как бы я хотела думать, что вы мне лжёте, а сами собрались заниматься там совсем другими вещими.
Лекс снова рассмеялся, а я закрыло лицо руками. Ну бабуля! Ещё жалуются на молодое поколение, якобы оно дурно воспитано. Но моя бабушка порой выдаёт такие речевые крендели, что даже я впадаю в краску.
Мы позавтракали, и я стала собираться на работу. Проверила, убрала ли вчера в рюкзак карту памяти с материалами, отснятыми днём. Положила пропуск в наружный
нагрудный карман ветровки, чтобы легче было его
