Виноградов, Керенский, Барт, Яков Яковлевич Брусов – петербургский архитектор, А.И. Браудо, Сергей Дмитриевич Масловский (Мстиславский), Переверзев (позднее министр юстиции), Макаров. …
Конспирация в организации выдержана была очень последовательно и строго. Члены одной ложи не знали никого из других лож. Масонского знака, по которому масоны в других странах опознают друг друга, в России не существовало. Все сношения ложи с другими ячейками организации происходили через одного председателя ложи – Venerabl’я. Членов ложи, которые раньше состояли в различных революционных организациях, поражала выдержанность и последовательность конспирации. Позднее, когда я был секретарем Верховного Совета и знал по своему положению почти всех членов лож, мне бывало почти смешно видеть, как иногда члены разных лож меня же агитировали в духе последнего решения Верховного Совета, не догадываясь, с кем имеют дело»{29}.
Далее А.Я. Гальперн подчеркивал роль Верховного Совета масонов в России:
«Создавая новые ложи, Верховный Совет пытался группировать их по роду занятий. Именно таким образом были созданы ложи думская, военная, литературная. Особенно важное значение в жизни организации имела Думская ложа, руководству которой Верховный Совет уделял исключительно большое внимание. В нее входили депутаты Ефремов, Коновалов, Орлов-Давыдов, Демидов, Виноградов, Волков, Степанов, Колюбакин, Некрасов, Керенский, Чхеидзе, Скобелев, Гегечкори, Чхенкели (стоял вопрос о привлечении Головани, но его кандидатура была отклонена, так как Керенский высказался против, он считал его болтуном), – кажется все. Задачи этой группы во многом аналогичны задачам Прогрессивного блока 1915–1917 гг., только с левым уклоном…
Очень характерной для настроений большинства членов организации была ненависть к трону, к монарху лично за то, что он ведет страну к гибели. Это был патриотизм в лучшем смысле слова, революционный патриотизм. Наиболее сильно это настроение выступало, конечно, в годы войны, но в основе оно имелось и раньше. Конечно, такое отношение к данному монарху не могло не переходить и в отношение к монархии вообще, в результате чего в организации преобладали республиканские настроения, можно сказать, что подавляющее большинство членов были республиканцами, хотя республика и не была зафиксирована догматом организации»{30}.
Необходимо отметить, что в числе членов первых масонских организаций в России были и аристократы. Так, например, в исторической литературе говорится, что в 1907 г. в Петербурге «открылась “Полярная звезда”, председателем которой был избран посвященный в январе того же года во Франции блестящий аристократ-помещик, друг великого князя Николая Михайловича граф Алексей Орлов-Давыдов. Собирались в его особняке на Английском бульваре, он же полностью взял на себя содержание ложи»{31}.
В числе масонов вскоре оказался не только великий князь Николай Михайлович, но позднее и его брат
Там же. С. 51–52.
Русское политическое масонство. 1906–1918 гг. (Документы из архива Гуверского института войны, революции и мира). Комментарии В.И. Старцева // История СССР. 1990. № 1. С. 143, 145.
