Западного фронта, к 1 октября в двух моторизованных дивизиях (107-я, 101-я) и пяти танковых бригадах (128, 127, 143, 147 и 126-я) насчитывалось 465 танков. Из них новых танков КВ было 18 и Т-34–51, что составляло 15 % от общего количества этих боевых машин. Все танковые соединения находились в составе вторых эшелонов и резервов армий и фронта. Они предназначались для проведения контратак и контрударов по вклинившемуся противнику.
На авиацию возлагались задачи по прикрытию своих войск и их тылов от ударов авиации противника, уничтожению его выдвигающихся и атакующих частей на поле боя, в первую очередь танковых и моторизованных колонн, нанесению ударов по вражеским аэродромам. Кроме того, авиация Западного фронта и резерва Верховного Главнокомандования в подготовительный период вела воздушную разведку и осуществляла налеты на аэродромы врага. Так, только в сентябре авиация Западного фронта вывела из строя и уничтожила на аэродромах до 120 и в воздушных боях сбила 89 самолетов противника[145]. К сожалению, не всегда удары наносились по разведанным и уточненным целям. Например, неоднократно осуществлялись удары на великолукском и торопецком направлениях, хотя здесь не было ударных группировок противника.
Генерал-полковник Конев часто бывал в соединениях и частях, ночами работал над картами в штабе. Этого требовала обостряющаяся обстановка. «В конце сентября перед началом оборонительного сражения, – отмечал Иван Степанович, – я и члены Военного совета фронта объехали войска. Я побывал в 30, 19,16 и 20-й армиях. Вместе с командармами, членами Военных советов армий и начальниками штабов мы еще раз проверили готовность всех наших мероприятий по отражению наступления противника. У всех нас была полная уверенность, что войска будут драться стойко и мужественно»[146].
30 сентября 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана перешла в наступление на орловском направлении, положив начало операции «Тайфун». 2 октября удар нанесли войска 9-й и 4-й армий, 3-й и 4-й танковых групп. Они нанесли поражение войскам Западного, Резервного и Брянского фронтов, которые отходили с большими потерями, пытаясь контратаками сдержать наступление врага. Однако его ударные группировки рвались к Вязьме, охватывая войска Западного фронта, удерживавшие позиции между флангами прорыва, в 100–110 км к западу от города. Вероятность их окружения превращалась в реальность.
Сталин, получив сведения об этом, был в ярости. Об этом свидетельствуют воспоминания управляющего делами Совнаркома СССР Я.Е. Чадаева, которыми мы воспользуемся[147]. Он был вызван в кабинет Сталина, где увидел вождя, который ходил поспешно с растущим раздражением. «По его походке и движению, – рассказывал Чадаев известному историку Г.Л. Куманеву, – чувствовалось, что он находится в сильном волнении. Сразу было видно, что он тяжело переживает прорыв фронта и окружение значительного числа наших дивизий. Это событие просто ошеломило его».
– Ну
См.:
Цит. по:
См.:
