отвечает:
– Хотим, только сейчас у нас ещё одна неприятность.
– Угу, – угукнула Мила, да ещё и ойкнула.
Аня тоже угукнула. Не класс, а собрание сов!
Я флешку повертел, осмотрел со всех сторон, тут до меня дошло:
– Я на ней отпечатки свои оставил. Вообще на всей. Теперь никто не поверит, что я не заходил в этот кабинет ради ноутбука. И вообще, что на флешке? Я даже не знаю, в чём меня обвинят.
Я уже представил, как меня увозят из школы в какой-нибудь санаторий, где кормят манной кашей, жидким супом без мяса и заставляют днём спать. Потому что за то, что я украл ноутбук (хотя я его не трогал), хуже наказания не придумать.
– А как можно наказать вора чужой техники? – спрашиваю.
– Мяу, – ответил Артур.
– Надо переводчик с кошачьего купить, – мне стало немного веселее. – Я в санаторий Артура с собой возьму всякие ужасности на обед есть. Нам вместе веселее будет.
– А я бы ещё у тех, кто ноутбуки ворует, компьютеры отключал и интернетом пользоваться на десять лет запретил, – вздохнул тот, кто вошёл, и сел рядом с нами. – А ещё можно задавать им в два раза больше домашней работы.
– Тебе хорошо говорить, – отмахнулся я, но на шутника даже не посмотрел. – Ты небось в одиннадцатом классе, вон, голос какой взрослый. Счастливый. У тебя подготовка к экзаменам, а потом вообще – институт. Папа говорит, в институте весело учиться.
– Очень, – согласился старшеклассник, – но мне невесело, я давно уже институт окончил, – работу вот нашёл любимую. А меня свои же ученики не узнают.
– Не повезло, значит, с учениками, – я говорил, но всё время думал об Артуре. Не полез бы он под стол ради какого-то фантика, значит, он добыл улику. И тут я забыл про улику. В моём воображении картинка с котом, ноутбуком, похитителем и директором вдруг треснула, как зеркало, и раскололась на множество кусочков. Я вдруг понял, с кем говорил всё это время, кто сел рядом.
Я медленно повернул голову в его сторону и глупо так просипел:
– Па-па-павел Петрович…
– Я вам не папа, молодой человек, – рассмеялся директор, – но хорошо, что вы помните моё имя. А папу пригласим в понедельник. Посидим втроём, поговорим о вашем поведении.
Мне так обидно стало. Почему остальные спасатели не остановили меня?
– Да мы ж тебе все подмигивали, – Мила рассматривала директорский стол. – Но ты на нас даже не смотрел.
– А почему не поздоровались громко с Павлом Петровичем? Я бы понял и не говорил, что ему не повезло с нами, с учениками то есть.
Директор сел в кресло и принялся стучать шариковой ручкой по столу:
– Это я палец к губам приложил, мол, «тс-с, молчите». Интересно было понаблюдать за ходом твоих мыслей, а оказалось, что ещё и весело.
Илья Комков попросил листок бумаги и карандаш.
– Павел Петрович, вы простите Егора, он у нас
