и твоему дяде придется приготовить им щедрые дары.
Начальник конницы совсем загрустил.
– Как не вовремя! Может, они согласятся принять дары после похода?
– Господину известно, что священники – люди практичные. Им лучше, чем кому другому, известно, война – дело рискованное. А вдруг боги и на этот раз отвернутся от храбрых воинов Ашшура? Они потребуют плату сейчас, иначе откажутся давать предсказания.
– Ох, и заварила ты кашу, Шами! – воскликнул Нинурта.
– Не расстраивайся, любимый! Я знаю, как умилостивить жрецов. Я предложу им дар, от которого они не смогут отказаться.
Нину подозрительно глянул на жену.
– Что ты задумала на этот раз?
Шами объяснила:
– Я посоветовалась с Ишпакаем. Он рассказал, что жрецы Ашшура уже несколько раз ошибались с определением сроков разлива Тигра[13]. Их предсказания перестали сбываться, но хуже всего, что они не в состоянии правильно рассчитать момент по явления на небе божественной Иштар. Небрежение или неумение вычислить точное время восхода звезды – куда более серьезное прегрешение, чем женщина на коне. Конечно, они попытаются списать на меня свои просчеты. Они с пеной у рта будут доказывать, будто из-за меня священный Тигр медлит с разливом. Я виновна в том, что они то и дело ошибаются с определением сроков посева. Эти обвинения, в конечном счете, будут направлены против наместника и тебя. Святоши полагают, что сейчас самое время устроить распрю. К сожалению, без доброй воли жрецов, без их поддержки невозможно добиться согласия в городе, а без согласия как воевать!
Смуту надо погасить в корне.
Пусть выложат все, пусть нарвутся.
Я знаю, как их приструнить.
Ту же мысль Шами высказала в присутствии вернувшегося из столицы Иблу.
– Что скажешь на это, Нину? – обратился к племяннику наместник.
Тот пожал плечами.
– Мое дело, господин, – командовать конницей. Когда я вижу перед собой врага, я знаю, что мне делать. Бороться со сплетнями – это женское дело.
Наместник не смог скрыть раздражения.
– Сплетни, племянник, это далеко не женское дело. Это со всем не женское дело.
Он помолчал, потом кивнул.
– Хорошо, пусть ответит твоя жена, не знаю, на радость или на горе эта разбойница поселилась в нашем доме…
– На радость, господин, на радость, – улыбнулась Шами. – Когда жрецы явятся к тебе, о многомудрый Иблу, согласись с тем, что женщина, севшая на лошадь и публично раздвинувшая ноги, достойна осуждения. Но в таком случае как следует поступить с теми, кто уже в который раз проворонил появление на небе молодой Иштар? Какой каре подвергнуть тех, кто в нынешнем году ошибся с разливом Тигра? Спроси их, о достойный, почему они раз за разом допускают ошибки, оскорбляющие богов, и не должен ли ты, как правитель города и глава общины Ашшура, задуматься, ради чего Иштар прислала в город свою воспитанницу. Не ради ли наведения порядка в исполнении обрядов?
– Ты
За полтораста лет до правления Салманасара (около 1100 г. до н. э.) в Ассирии был введен вавилонский лунно-солнечный календарь, объединивший счет времени по солнцу и по луне и позволявший более точно вычислять сроки паводка на Тигре и Евфрате, что имело решающее значение для выживания в Месопотамии. Дело в том, что разливы таких великих, как Тигр и Евфрат, рек (как, впрочем, и разлив Нила) определяли сроки начала сельскохозяйственных работ. Нарушение сроков могло привести к голоду.
