обещают подкрепление, – ожил шлемофон.
Голос Сергея.
– Хорошо, – буркнул Тадж. – А когда?
– Уже летят.
– Что происходит вообще? – не выдержала Шарапова. – Здесь несколько кланов. Они нас ждали. Сидели в засаде.
– Их много, – добавил Хиро.
– У меня один валялся на площадке, – заметила Катя. – А потом перевернулся. Они что, научились контролировать трансы?
В эпоху прорывов штурмовики выработали собственный сленг. «Транс», например, означал трансформацию. Момент обращения человека в зверя. Раньше считалось, что этот процесс естественный, он не контролируется разумом. Как только заходит солнце, оборотни перекидываются.
Так было раньше.
– Я не знаю, – отрезал Сергей.
– У меня колдырь лежал на площадке, – Наоки показала жестами Коле, чтобы держал входную дверь. Сама заняла позицию в центре длинного коридора. Так, чтобы видеть окно зала и поворот на кухню одновременно. Квартира выморожена напрочь, но в бронекостюме этого не чувствуешь. – У них новая тактика.
Батареи скоро полопаются…
Да какая разница?
Людей здесь не осталось.
– Пиксель, доложи обстановку, – приказал сержант.
– Я доложу, – встрял Дозер. – Мы подчистили балконы и карнизы со стороны двора. Они там налипли, как пчелы на мед.
– Крыша? – уточнил Хиро.
– Чисто, – сообщил Пиксель. – Я просветил тепловизором, на чердаке их не осталось.
– Повисите там, – голос сержанта подернулся статикой. – Вдруг вторая волна.
Случился прорыв.
Наоки понимала это хорошо.
Время от времени переверты обрушивались на какой-нибудь город, начинали инициировать всех подряд. Ну, как всех. Кого-то пожирали, они ведь хищники. Рациональные, гады. Вербовали тех, кто помоложе да покрепче. В зараженных городах самые низкие шансы на выживание у стариков, жиртрестов, инвалидов. Маленькие дети гибнут, подростки выживают. Это гребаный геноцид. Кто кого. Один биологический вид вытесняет другой. Хуже всего, насколько успела понять Наоки, дела обстоят в миролюбивых европейских странах. Варшавский договор трещит по швам, но помощь от Союза они получают. Неплохо обстоят дела у тех, кто примкнул к Японскому протекторату. Остальные превратились в звериные питомники.
Как и третий мир.
Половина Индии под пятой пришлых тварей. Часть Африки уже не спасти. В Южной Америке вторжения сметают одну банановую республику за другой.
Тенденции очевидны.
Людей отправляют на свалку истории.
И вот – прорыв в Хабаровске.
Передовые отряды рыщут по Шанхаю. Частный сектор обращать легче всего. Жители высоток могут оснастить окна решетками и сигнализацией, укрыться за бронированными дверьми. Некоторые даже стены укрепляют, подают документы на серьезную перепланировку.
