что моя память о прошлой жизни ложна, была очень заманчива. Только чемоданчик, что лежал на траве рядом с автоматом ставил под сомнение и эту конструкцию.
Тем временем солнце припекало все сильнее. Луг постепенно наполнялся запасенным с ночи благоуханием разноцветий и оживленным стрекотом насекомых.
Я взяла чемоданчик и вновь приложила палец к панели. И на этот раз предмет остался совершенно безучастным к манипуляциям – ни желтоватой пульсации, ни злого, ни доброго слова в ответ.
Все правильно, а чего тут еще рассусоливать? Сказано уже не раз – следуйте инструкциям!
Я все же сделала еще пару попыток. Потом плюнула на это безнадежное дело и принялась связывать между собой шнурки ботинок. Когда закончила, перекинула обувь через плечо, подхватила чемоданчик и встала на ноги.
Ходили же как-то в старину босиком? И пусть трава нещадно колет ступни. Пусть мозоли отдаются пульсирующей болью при каждом шаге. Все одно лучше, чем ковылять в этих кандалах, что только с виду напоминают солдатские берцы.
Успокаивая себя таким образом, я сжала зубы и продолжила путь. Неожиданно нахлынуло воспоминание. Флешбэк был настолько ярким и реалистичным, что на несколько секунд показалось, будто я переместилась в пространстве:
– Кристина Вячеславовна, мы прекрасно осознаем всю сложность нашей затеи, – высушенный временем, но достаточно бодрый старичок в модном деловом костюме внимательно смотрел мне в глаза.
Я напряженно подалась вперед и ответила не менее сосредоточенным взглядом. Наша беседа протекала в обширном помещении, которое больше всего походило на кабинет.
Старик восседал за широким, красного дерева столом, что вальяжно раскинулся почти посередине комнаты и составлял основной предмет ее меблировки. Мое местоположение обозначало удобное велюровое кресло с противоположной стороны столешницы.
Потолок помещения, словно цельная светодиодная панель испускал мягкий голубоватый свет. Стены же представляли собой череду огромных (от потолка и до пола) видеопанелей. Однако, в пику модерновости техники качество связи явно отсылало к середине двадцатого века.
Изображение на экранах часто покрывалось рябью, застывало, словно на паузе, а бывало, что и начинало прокручиваться в обратную сторону…
Старик, наконец, отвел от меня взгляд и близоруко сощурившись, стал присматриваться к ближайшей панели, что находилась от него по левую руку.
– Понимать то, понимаете, только все риски на мне сходятся, – недовольно пробурчала я…
– Кристина Вячеславовна, в конце концов, вас никто не неволит …. Мы специально ознакомили вас даже с мельчайшими нюансами проблемы, чтобы не было искушения использовать ваши таланты вслепую. И дело здесь не только в моральных принципах… – старик медленно провел ладонью по лбу и с начал натужно массировать виски. – Понимаете, есть у меня подозрение, что от того насколько чисты будут наши намерения и способ действий
