проводил его в ванную и, пока Юри тщательно смывал с ладоней грязь, исподтишка разглядывал старого приятеля. Пожалуй, постарел, появились нездоровые мешки под глазами, около тонких, язвительных губ залегли жесткие складки, но по-прежнему торчат поседевшие вихры над высоким, уже покрытым морщинами лбом и глаза смотрят лукаво, словно в них притаились маленькие голубые чертенята. И все тот же стиль в одежде: черные башмаки хорошей кожи, темно-серые шерстяные брюки, вязаный жилет и голубая рубашка, перехваченная у ворота традиционным «приевите» с кусочком желтоватого янтаря – он и раньше предпочитал носить вместо галстука тесемку с национальным узором, как бы нарочито подчеркивая свое прибалтийское происхождение.
– Ты тоже не стал моложе, – перехватив в зеркале взгляд хозяина, подмигнул гость. – Ну, веди за стол.
Перед тем как сесть, Ояр осторожно откинул край занавески на окне и выглянул на улицу:
– Это окно во двор? Хорошо, можно присматривать за машиной. Наливай, выпьем по рюмочке, а потом покажу тебе свою «лайбу». Заодно поможешь перетащить сумки. Ты же обещал приютить меня на пару дней. Или передумал?
– Нет, оставайся, – Петр разлил водку в рюмки. – За встречу!
– За встречу, – эхом повторил Ояр, залпом выпил и, запихнув в рот кусок сыра, выскочил из-за стола. – Пошли за сумками, а то не смогу сидеть спокойно. Вдруг утянут чего.
Меркулов молча оделся, взял ключи от квартиры и вместе с Юри вышел во двор. Остановившись у парадного, Ояр начал вертеть головой во все стороны, словно кого-то высматривал.
– Двор у тебя большой, – заключил он и повел Петра к своему серенькому неприметному жигуленку, приткнувшемуся около детской площадки. В его багажнике и салоне оказалось несколько больших и довольно тяжелых туго набитых спортивных сумок.
– Никак, в челноки подался? – пошутил Меркулов, вешая на каждое плечо по паре сумок.
– Вроде того, – буркнул Ояр и повторил: – Двор у тебя большой.
– Старая Москва, – усмехнулся Петр, – Чистые пруды рядом. Пошли наверх, а то прохладно.
Сумки он сложил в дальней комнате, как пожелал Ояр, и не преминул съязвить:
– Все мое ношу с собой?
– Да, как Федр, – согласился Ояр и бережно поставил рядом с сумками объемистый дипломат с наборными замками. – Теперь продолжим? Честно говоря, не терпится услышать, как ты, что ты?
На кухне, прежде чем вновь сесть за стол, он опять выглянул в окно, проверяя, на месте ли машина.
– Она у тебя под сигнализацией? – поинтересовался Петр.
– Нет, поэтому и дергаюсь… Ладно, не обращай внимания. Я слышал, ты давно женился и отнюдь не на Ирине? Чего же так? Ведь она откровенно предпочла тебя мне. Ты ведь жил с ней!
– Ты… Ты знал об этом? – удивился Меркулов. – И, тем не менее, продолжал ухаживания?
– Молодой был, глупый, – беспечно
