стоявшая возле стола, дважды кивнула с большим достоинством. Ее губы, обычно изображавшие широкую улыбку, были скорбно поджаты, а в руке имелся наготове платочек на случай, если речь опять зайдет о бедной Анхен и правила хорошего рижского тона потребуют промокнуть уголки глаз. На самом деле она соседку не любила – как может не любить завистливая от природы пожилая дама, еле сбывшая замуж двух некрасивых дочек, молодую и хорошенькую женщину, да еще и уличенную в тайной связи с постояльцем.
Эта новость сильно меня озадачила. Подумав несколько, я вспомнил, как было дело.
– Я после службы пришел и поднялся наверх за книгами. Фрау Шмидт видела, как я поднимался, и мы друг друга приветствовали. Она стояла у дверей с соседкой, фрау Адлер.
– Это верно, – вставила моя квартирная хозяйка. – Фрау Адлер также видела молодого человека. И она подтвердит, что он явился в седьмом часу вечера.
– Взяв книги, я спустился вниз, но никого у двери уже не застал, – продолжал я. – Дверь была открыта, и я вышел.
– Очень плохо, герр Морозов, – честно сказал квартальный надзиратель. – Очень, очень плохо. Никто не видел, как вы изволили выйти из дома. Стало быть, вы остались в своей комнате, куда к вам пришла фрау Либман.
Логика герра Блюмштейна меня потрясла. Я даже не нашелся, что ответить.
– И вы громко ссорились с фрау Либман. Фрау Шмидт слышала ваши голоса.
– Да, фрау Либман и я громко разговаривали, но это не было ссорой, – возразил я, уже зная, что соседи могли наплести полицейскому чиновнику. – У нас были особого рода отношения… и фрау Либман показалось, что я обратил внимание на другую женщину… Но она ошиблась. И я, не желая продолжать этот разговор, взял книги и ушел.
– Но вас никто не видел уходящим.
– Я в том не виноват. Послушайте, герр Блюмштейн, вам бы лучше расспросить женщин в доме герра Штейнфельда! Они непременно видели фрау Анну вечером, после моего ухода!
– Это хорошая мысль. Что вам было известно о сватовстве Карла Шнитке к фрау Либман?
– Решительно ничего.
– То есть вы не были возмущены тем, что фрау Либман хочет выйти за муж за герра Шнитке?
– Я был бы только рад, если бы такая приятная и достойная фрау вступила в законный брак! – отрубил я. – А теперь могу ли я позавтракать и уйти на службу? Мой прямой начальник вице-адмирал Шешуков будет очень недоволен, не найдя меня в канцелярии.
– Ступайте, – подумав, разрешил квартальный надзиратель. – Но знайте, что я еще буду беседовать с вами об этом деле, герр Морозов, и не пытайтесь скрыться.
– Я сам хочу, чтобы это дело поскорее прояснилось, – отвечал я, и тем допрос закончился.
Фрау Шмидт, не глядя на меня, предложила герру Блюмштейну еще сладких сухариков к кофею, а я пошел к себе в комнату, куда по условию нашего с ней уговора мне должны были подать завтрак.
По дороге в порт я немилосердно костерил добродетельных бюргеров,
